Хорошо, если, налетав за двадцать лет не одну тысячу миль, ты и к сорока годам все еще испытываешь удовольствие от полета; хорошо, если еще можешь радоваться тому, как артистически точно посадил машину; чуть-чуть отожмешь ручку, поднимешь легкое облачко пыли и плавно отвоюешь последний дюйм над землей. Особенно когда приземляешься на снег: плотный снег очень удобен для посадки, и хорошо сесть на снег так же приятно, как прогуляться босиком по пушистому ковру в гостинице.
Но с полетами на «ДС-3», когда старенькую машину поднимешь, бывало, в воздух в любую погоду и летишь над лесами где попало, было покончено. Работа в Канаде дала ему хорошую закалку, и не удивительно, что заканчивал он свою летную жизнь над пустынями Красного моря, летая на «Фейрчайльде» для нефтеэкспортной компании Тексегипто, у которой были права на разведку нефти по всему египетскому побережью. Он водил «Фейрчайльд» над пустыней до тех пор, пока самолет совсем не износился. Посадочных площадок не было. Он сажал машину везде, где хотелось сойти геологам и гидрологам, – на песок, на кустарник, на каменистое дно пересохших ручьев и на длинные белые отмели Красного моря. Отмели были хуже всего: гладкая с виду поверхность песков всегда бывала усеяна крупными кусками белого коралла с острыми, как бритва, краями, и если бы не низкая центровка «Фейрчайльда», он бы не раз перевернулся из-за прокола камеры.
Но все это было в прошлом. Компания Тексегипто отказалась от дорогостоящих попыток найти большое нефтяное месторождение, которое давало бы такие же прибыли, какие получало Арамко в Саудовской Аравии, а «Фейрчайльд» превратился в жалкую развалину и стоял в одном из египетских ангаров, покрытый толстым слоем разноцветной пыли, весь иссеченный снизу узкими, длинными надрезами, с потертыми тросами, с каким-то подобием мотора и приборами, годными разве что на свалку.
Все было кончено: ему стукнуло сорок три, жена уехала от него домой на Линнен-стрит в городе Кембридж, штата Массачусетс, и зажила как ей нравилось: ездила на трамвае до Гарвард-сквер, покупала продукты в магазине без продавца, гостила у своего старика в приличном деревянном доме – одним словом, вела приличную жизнь, достойную приличной женщины. Он пообещал приехать к ней еще весной, но знал, что не сделает этого, так же как знал, что не получит в свои годы летной работы, особенно такой, к какой он привык, не получит ее даже в Канаде. В тех краях предложение превышало спрос и когда дело касалось людей опытных; фермеры Саскачевана сами учились летать на своих «Пайперкэбах» и «Остерах». Любительская авиация лишала куска хлеба многих старых летчиков. Они кончали тем, что нанимались обслуживать рудоуправления или правительство, но такая работа была слишком благопристойной и добропорядочной, чтобы подойти ему на старости лет.
Так он и остался ни с чем, если не считать равнодушной жены, которой он не был нужен, да десятилетнего сына, родившегося слишком поздно и, как понимал в глубине души Бен, чужого им обоим – одинокого, неприкаянного ребенка, который в десять лет чувствовал, что мать им не интересуется, а отец – посторонний человек, резкий и немногословный, не знающий, о чем с ним говорить в те редкие минуты, когда они бывали вместе.
Вот и сейчас было не лучше, чем всегда. Бен взял с собой мальчика на «Остер», который бешено мотало на высоте в две тысячи футов над побережьем Красного моря, и ждал, что мальчишку вот-вот укачает.
– Если тебя стошнит, – сказал Бен, – пригнись пониже к полу, чтобы не запачкать всю кабину.
– Хорошо. – У мальчика был очень несчастный вид.
– Боишься?
Маленький «Остер» безжалостно швыряло в накаленном воздухе из стороны в сторону, но перепуганный мальчишка все же не терялся и, с ожесточением посасывая леденец, разглядывал приборы, компас, прыгающий авиагоризонт.
– Немножко, – ответил мальчик тихим и застенчивым голоском, непохожим на грубоватые голоса американских ребят. – А от этих толчков самолет не сломается?
Бен не умел утешать сына, он сказал правду:
– Если за машиной не следить и не проверять ее все время, она непременно сломается.
– А эта… – начал было мальчик, но его сильно тошнило, и он не мог продолжать.
– Эта в порядке, – с раздражением сказал отец. – Вполне годный самолет.
Мальчик опустил голову и тихонько заплакал.
Бен пожалел, что взял с собой сына. У них в семье великодушные порывы всегда кончались неудачей: оба они были такие – сухая, плаксивая, провинциальная мать и резкий, вспыльчивый отец. Во время одного из редких приступов великодушия Бен как-то попробовал поучить мальчика управлять самолетом, и хотя сын оказался очень понятливым и довольно быстро усвоил основные правила, каждый окрик отца доводил его до слез…
– Не плачь! – приказал ему теперь Бен. – Нечего тебе плакать! Подыми голову, слышишь, Дэви! Подыми сейчас же!
Но Дэви сидел опустив голову, а Бен все больше и больше жалел, что взял его с собой, и уныло поглядывал на расстилавшееся под крылом самолета бесплодное пустынное побережье Красного моря – непрерывную полосу в тысячу миль, отделявшую нежно размытые краски суши от блеклой зелени воды. Все было недвижимо и мертво. Солнце выжигало здесь всякую жизнь, а весной на тысячах квадратных миль ветры вздымали на воздух массы песка и относили его на ту сторону Индийского океана, где он и оставался навеки на дне морском.
– Сядь прямо, – сказал он Дэви, – если хочешь научиться, как идти на посадку.
Бен знал, что тон у него резкий, и всегда удивлялся сам, почему он не умеет разговаривать с мальчиком. Дэви поднял голову. Он ухватился за доску управления и нагнулся вперед. Бен убрал газ и, подождав, пока не сбавится скорость, с силой потянул рукоятку триммера, которая была очень неудобно расположена на этих маленьких английских самолетах – наверху слева, почти над головой. Внезапный толчок мотнул голову мальчика вниз, но он ее сразу же поднял и стал глядеть поверх опустившегося носа машины на узкую полоску белого песка у залива, похожего на лепешку, кинутую на этот пустынный берег. Отец вел самолет прямо туда.
– А почем ты знаешь, откуда дует ветер? – спросил мальчик.
– По волнам, по облачку, чутьем! – крикнул ему Бен.
Но он уже и сам не знал, чем руководствуется, когда управляет самолетом. Не думая, он знал с точностью до одного фута, где посадит машину. Ему приходилось быть точным: голая полоска песка не давала ни одной лишней пяди, и опуститься на нее мог только очень маленький самолет. Отсюда до ближайшей туземной деревни было сто миль, и вокруг – мертвая пустыня.
– Все дело в том, чтобы правильно рассчитать, – сказал Бен. – Когда выравниваешь самолет, надо, чтобы расстояние до земли было шесть дюймов. Не фут и не три, а ровно шесть дюймов! Если взять выше, то стукнешься при посадке и повредишь самолет. Слишком низко – попадешь на кочку и перевернешься. Все дело в последнем дюйме.
Дэви кивнул. Он уже это знал. Он видел, как в Эль-Бабе, где они брали напрокат машину, однажды перевернулся такой «Остер». Ученик, который на нем летал, был убит.
– Видишь! – закричал отец. – Шесть дюймов. Когда он начинает снижаться, я беру ручку на себя. На себя. Вот! – сказал он, и самолет коснулся земли мягко, как снежинка.
Последний дюйм! Бен сразу же выключил мотор и нажал на ножные тормоза – нос самолета задрался кверху, и машина остановилась у самой воды – до нее оставалось шесть или семь футов.
Два летчика воздушной линии, которые открыли эту бухту, назвали ее Акульей – не из-за формы, а из-за ее населения. В ней постоянно водилось множество крупных акул, которые заплывали из Красного моря, гоняясь за косяками сельди и кефали, искавшими здесь убежища. Бен и прилетел-то сюда из-за акул, а теперь, когда попал в бухту, совсем забыл о мальчике и время от времени только давал ему распоряжения: помочь при разгрузке, закопать мешок с продуктами в мокрый песок, смачивать песок, поливая его морской водой, подавать инструменты и всякие мелочи, необходимые для акваланга и камер.
Джеймс Олдридж
Акулья клетка
(Последний дюйм-2)
Потерять руку или ногу - значит мельком заглянуть в глаза смерти.
Представьте себе, что рука, на которой вы носили браслет с часами, где-то превращается в прах, а нога с родными и привычными желваками сгорает дотла… Всему, что осталось от вашего тела, нестерпимо с этим мириться.
Бен Амино потерял левую руку - от самого локтя: ее сожрала акула. Акула кинулась на него в далекой египетской бухте Красного моря, где он снимал под водой фильм для американской кинокомпании, и превратила Бена в кровавое месиво. Чудом удалось ему выбраться на гребень кораллового рифа. Но еще большее чудо совершил его сын Дэви: он долетел с потерявшим сознание отцом до Каира на маленьком самолете «Остер».
Мало того, что он переволновался по дороге в больницу за раненого отца, - десятилетний мальчик пережил немало страшных минут, первый раз в жизни ведя самолет.
Бедный малыш!
Бен, сжав зубы, твердил эти слова, хотя ни разу не произнес их вслух в присутствии сына.
Человек он был резкий, да к тому же и не слишком хорошо понимал ребенка; только в больнице, после того, как Бен пришел в сознание, до него дошло, какую выдержку проявил мальчик, благополучно доставив его в Каир. А Дэви стоял возле постели Бена и злился, что отец заставил его перенести такое испытание.
Здорово все это у тебя получилось! - слабым голосом произнес Бен, поглядывая на сына с какой-то робкой надеждой.
Дэви ничего не ответил. Бен понял, что ему нелегко будет сломать преграду, отделяющую его от сына, и стать признательным, ищущим привязанности ребенка отцом вместо того равнодушного, отчужденного и вспыльчивого человека, каким его привык видеть мальчик.
На этот раз, - сказал Бен мальчику, - я построю акулью клетку.
Какую? - неприязненно переспросил Дэви, не показывая, как он относится к намерению отца вернуться в Акулью бухту.
Конечно, железную! - как всегда нетерпеливо, огрызнулся Бен.
Но он тут же постарался это загладить. Ему надо научиться разговаривать другим тоном, хотя сорокалетнему человеку и нелегко вдруг заговорить ласково, если он никогда этого не умел.
Клетка маленькая, такая, чтобы человек мог встать во весь рост под водой и без всякой опасности снимать оттуда акул, - объяснил он. - Ты внутри, а они снаружи. Такую клетку имел на своем судне Кусто. Но моя должна быть много меньше и легче: ведь ее придется перевозить на небольшом самолете.
А как же ты будешь летать с одной рукой? - спросил Дэви.
Отрезали ведь мне левую руку, - сказал ему Бен. - А для «Остера» она не нужна. Управлять я могу и правой. Это - самое главное…
Кто же тебе позволит летать с одной рукой?
Никто не знает, - сказал Бен. - Ведь прошло уже восемь месяцев. А с самолетом тогда ничего не случилось. Почем им знать, что я потерял руку? Следующий медицинский осмотр только в ноябре, а к тому времени нас уже давно не будет в Египте. Самолет я могу достать, даже если у меня протез… Никто ничего и не подумает…
Он делал вид, будто все пойдет как по маслу, и вдруг понял: Дэви, наоборот, старается уверить его, что им придется туго.
Дэви не хотел возвращаться в Акулью бухту. Он боялся, что снова увидит, как отец, искалеченный и весь в крови, поднимается из моря. Он не хотел вспоминать, до чего страшно тащить отца в самолет, запускать машину, поднимать ее в воздух, вести по курсу, отыскивать аэродром и, наконец, сажать самолет среди огромных воздушных кораблей, стараясь не разбиться в щепки.
На этот раз, - заверил его Бен, терпеливо превозмогая попытку Дэви уйти в свою скорлупу, - несчастного случая быть не может. Обещаю тебе…
Как можно было это обещать? Но что же ему оставалось делать?
Бену и самому еще не было ясно, что он будет делать. Когда Бен в последний раз снимал под водой фильм об акулах для компании «Коммершл филм», он надеялся, что на заработанные деньги сумеет увезти мальчика домой и устроить его там в приличную школу или нанять кого-нибудь, кто сможет за ним присматривать. Но восемь месяцев, проведенных в больнице, врачи и плата за квартиру, пока он болел, съели все его сбережения. У него не осталось денег даже на проезд в Нью-Йорк или Бостон, где им с мальчиком надо прожить несколько месяцев, пока не найдется работа для бывшего летчика с одной рукой, но зато без жены.
Хочешь поехать со мной и поглядеть, как делают клетку? - спросил он сына.
Да, - тихо ответил Дэви.
Ну, пошли! - с наигранной бодростью предложил отец.
Бен набросал чертеж клетки и уговорил местного кузнеца из большой авторемонтной мастерской попытаться ее сделать. Грек-десятник дал разрешение (сунув в карман фунт стерлингов), а кузнец-египтянин со своим помощником - он был моложе Дэви, которому уже стукнуло одиннадцать лет, - стали ковать из углового железа и полос мягкой стали четыре стенки клетки.
Дверь лучше сделать наверху, - сказал кузнец, приваривая стальные полосы к угловому железу на промасленном полу гаража.
В воде у меня может не хватить сил ее открыть, - возразил Бен, подняв над головой свои полторы руки и делая вид, будто толкает ими крышку.
Но эта дверца слишком велика, видите, какая она длинная, - пожал плечами кузнец. - С ней нелегко будет справиться.
Ничего, как-нибудь одолею, - настаивал Бен.
Он попытался объяснить свою затею Дэви, но сын, казалось, слушал его с таким равнодушием, что Бен замолчал и предоставил ему самому смотреть, как идет работа. Бен не раз замечал, что мальчик очень наблюдателен, но терпеть не может, когда его учат.
Сам он внимательно следил за тем, чтобы все было как надо: как кузнец режет металл, сваривает его и просверливает отверстия, - но постепенно летчика стала интересовать не клетка, а совсем другое. Его занимало отношение высокого смуглого кузнеца к десятилетнему мальчишке-арабу, который ему помогал.
Этот маленький оборванный египтянин по имени Махмуд был одет в синюю спецовку, которая так пропиталась железной пылью и маслом, что стала похожа на ржавый панцирь. Ноги его были слишком малы для стоптанных двухпудовых башмаков, в которых он шаркал по кузне; работая, как настоящий мастеровой, он не произносил ни слова.
Подмастерье он был отличный, точно зная, куда и в какую секунду подложить стальную полосу, не дожидаясь, чтобы ее у него попросили; кузнец работал, как хирург, которому прислуживает прекрасно обученный ассистент.
Не так! - прикрикнул кузнец и отбросил в сторону зубило.
Наконец-то мальчик оплошал и подал не то, что надо.
Повесть «Акулья клетка» Джеймса Олдриджа нередко печатается с подзаголовком «Последний дюйм-2». Она является продолжением одного из самых известных произведений писателя «Последний дюйм». Олдридж возвращается к главным героям, покинутым в палате египетской больницы, и рассказывает, как сложилась дальнейшая судьба летчика Бена и его сына Дэйви.
Повесть «Акулья клетка» – это сюжетное продолжение «Последнего дюйма». Несмотря на то что автор дает небольшие пояснения, отсылающие к событиям первой книги, для понимания проблематики произведения читать повести следует в хронологической последовательности.
Напомним, что в «Последнем дюйме» рассказывается история опытного летчика Бена и его десятилетнего сына Дэйви. Проведя всю жизнь в полетах, Бен так и не успел узнать собственного сына. По характеру Бен человек вспыльчивый и раздражительный, а потому даже те редкие дни, проведенные с семьей, не приносили радости никому из домочадцев. В результате – жена уехала в родной Миннеаполис, а мальчик вырос замкнутым и отстраненным.
Совместный полет в Акулью бухту, где Бен должен был делать подводную съемку по заказу кинокомпании, кардинально изменил вектор в отношениях отца и сына. Во время погружения Бена истерзала акула. Умирая под палящим солнцем египетской пустыни, он изо всех сил цеплялся за жизнь только ради Дэйви. В свою очередь Дэйви проявил настоящее мужество и сумел долететь с истекающим кровью отцом в кабине до Каира.
Невероятно, но после всех злоключений летчик Бен выжил! Судьба подарила ему второй шанс, чтобы начать жизнь заново и найти путь к сердцу сына. Воспользуется ли им Бен?
Бен Амарито потерял левую руку. Теперь на ее месте осталась только уродливая культя. «Потерять руку или ногу, – рассуждает Бен, – значит мельком заглянуть в глаза смерти. Представьте себе, что рука, на которой вы носили браслет с часами, где-то превращается в прах…» Такие мысли нередко посещают больного во время восьмимесячной реабилитации в больнице Каира. Однако чаще он думает о другом – как наладить отношения с сыном.
Трагедия, случившаяся с Беном в Акульей бухте, и чудесное спасение, ставшее реальным благодаря недетской выдержке его маленького сына, заставила летчика кардинально пересмотреть систему жизненных ценностей. Все, что раньше казалось второстепенным, несвоевременным, скучным обрело особенный смысл. Экстремальная ситуация сдвинула отношения с сыном с мертвой точки, однако говорить о дружбе и сердечной привязанности было еще слишком рано. Дэйви по-прежнему оставался молчалив и угрюм.
Бен храбрился, заверял мальчика, что все у них будет хорошо, хотя, по правде, будущее рисовало не самые радужные перспективы. Сбережения Бена пошли на лечение, последний фильм так и не доснят, а о работе летчика можно было вообще забыть.
И тут Бена посещает гениальная идея – построить металлическую акулью клетку, как у Жака Кусто, вернуться в Акулью бухту и доснять ленту. На вырученные деньги можно будет уехать из Египта, снять жилье и заняться поисками работы в соответствии с его новым положением. А еще он обязательно возьмет с собой в путешествие мальчика. Эта поездка пойдет им обоим на пользу.
Возвращение в Акулью бухту
Дэйви оптимистичная идея с клеткой совершенно не радует. Он не хочет вновь возвращаться в бухту, вновь подниматься в небо и бояться за отца. Однако все уже решено – клетка готова и даже самолет нашелся. До медосмотра еще далеко, о травме Бена никто не знает, а при помощи протеза он скроет увечье – не отличишь от настоящей руки.
Египтянин, который сваривает акулью клетку, уверяет, что с таким грузом на легком «Остере» не долетишь. Зато в ангаре стоит старенький, но более габаритный «Бичкрафт». Он потянет клетку и двух пилотов.
Только в небе Бен осознал, насколько авантюрной была его затея. Протез впивался в живую плоть, причиняя летчику сильную боль. Ему казалось будто он несет машину на одной вытянутой руке. Когда на рубашке проступили пятна крови, Дэйви побледнел. Неужели отец снова потеряет сознание и бросит его один на один с этим огромным небом и самолетом. Но Бен подбадривает сына – пустяки! Совсем не болит!
При посадке клетка срезает кусок коралла. К счастью, коралл лишь повредил фузеляж. Уже через несколько часов поломка исправлена. Правда, рука кровоточит, во время аварийной посадки протез вконец истерзал ее. Бену приходится его снять. «Так удобнее», – успокаивает отец сына, умалчивая о том, что ему никак не надеть протез на открытую рану.
Сегодня Бен подготовился к путешествию основательно – взял лимонад, компот, печенье для сына, а не одно лишь пиво, как в прошлый раз. Во время импровизированного пикника Бен рассказывает мальчику о созвездиях. Тот, по обыкновению, молчит, но слушает с интересом, что не без радости отмечает отец.
Пришло время погружаться под воду. Бен надевает акваланг, фиксирует клетку веревками и залазит внутрь. Теперь он надежно защищен от акул, даже их мощные челюсти не смогут перегрызть прутья клетки. Разместив в качестве приманки сырое мясо, Бен готов к приходу подводных «гостей». Те не заставляют себя долго ждать – на запах крови тут же приплывает несколько акул, с ними акула-кошка. Это ее «родственница» лишила Бена руки.
«В последний раз, – мысленно повторял мужчина, – Сорву эту ставку и больше не играю. Нужно подумать о мальчике». Нельзя постоянно рисковать своей жизнью, он не имеет такой привилегии. Он прежде всего отец. За этими мыслями Бен успешно провел съемку. Акулы доели мясо и спустились дремать на дно.
Дэйви, по приказу отца, уже укладывал багаж в самолет, когда на морском горизонте появился огромный скат. Такой кадр нельзя пропустить! За него можно просить поднять ставку. Кажется, скат был ранен или слеп, потому что двигался напролом, сбивая своими могучими плавниками куски подводных скал. Бен слишком поздно сообразил, что таким же образом этот гигант может зацепить и его клетку.
Он постучал камерой по прутьям, чтобы спугнуть животное, но это не помогло. Скат зацепил веревку и клетка перевернулась. К несчастью Бена, дверь оказалась прижатой ко дну. Он оказался в подводной тюрьме. От удара прутья искорежились. Бен едва мог пошевелиться. Он чувствовал себя рыбешкой в аквариуме. Кислорода оставалось не больше, чем на двадцать минут. «Каюк» – сказал себе Бен и приготовился умирать.
Однако умирать было нельзя. Дэйви никогда не справиться с тяжелым старым «Бичкрафтом». В бухте его станут искать не скоро. Малыша ждет страшная смерть от голода и жажды. Однако на этот раз спасение не зависело от силы воли Бена, вызволить его из подводной тюрьмы могло разве что чудо.
В следующий миг он увидел лицо Дэйви в маске. Он смотрел на отца сквозь толщу воды. Мальчик спустил гаечный ключ, чтобы Бен смог открутить болты клетки. Однако этот план провалился. Затем Дэйви решил поднять клетку при помощи самолета, но и это не удалось.
Вдыхая последние остатки кислорода, Бен увидел, как мальчик спускается к нему. Дэйви умел пользоваться аквалангом и был знаком с практикой погружения, но здесь его поджидала опасность – акулы, дремавшие на дне. В любой момент хищницы могли проснуться и наброситься на малыша. Рискуя жизнью, мальчик передал отцу трубку с кислородом, а сам обвязал веревку вокруг скалы. Он хотел использовать ее как блок.
Победа! Бен, наконец, свободен. Методично выдыхая, чтобы не разорвало легкие, он поднялся на поверхность. Изможденный, он хотел растянуться на воде и больше никогда не открывать глаза. Из прострации ее вырвал крик «Акула!» Это Дэйви заметил с берега плавник хищницы. Холодящий ужас пронесся по всему телу Бена. Он вспомнил нападение восемь месяцев назад и почувствовал адскую боль в руке в том месте, где ее уже нет. Силы нахлынули волной вперемешку со страхом и воспоминаниями. Бен отчаянно забил руками и ногами и вылетел на гряду кораллов, словно на крыльях. Спасен! Снова спасен!
Дивное спасение омрачал тот факт, что камера с кадрами осталась на дне. Можно было взять новый акваланг, снова спуститься и поискать камеру. Бен непременно бы так сделал раньше, но не сейчас. Судьба щадила его уж слишком много раз. Она давала ему красноречивые знаки и всегда вытаскивала из передряги в последний момент. Но нет гарантии, что она вновь позволит себя испытывать.
Повесть Джеймса Олдриджа «Акулья клетка», краткое содержание
5 (100%) 3 votesПовесть «Акулья клетка» Джеймса Олдриджа нередко печатается с подзаголовком «Последний дюйм-2». Она является продолжением одного из самых известных произведений писателя «Последний дюйм». Олдридж возвращается к главным героям, покинутым в палате египетской больницы, и рассказывает, как сложилась дальнейшая судьба летчика Бена и его сына Дэйви.
Повесть «Акулья клетка» – это сюжетное продолжение «Последнего дюйма». Несмотря на то что автор дает небольшие пояснения, отсылающие к событиям первой книги, для понимания проблематики произведения читать повести следует в хронологической последовательности.
Напомним, что в «Последнем дюйме» рассказывается история опытного летчика Бена и его десятилетнего сына Дэйви. Проведя всю жизнь в полетах, Бен так и не успел узнать собственного сына. По характеру Бен человек вспыльчивый и раздражительный, а потому даже те редкие дни, проведенные с семьей, не приносили радости никому из домочадцев. В результате – жена уехала в родной Миннеаполис, а мальчик вырос замкнутым и отстраненным.
Совместный полет в Акулью бухту, где Бен должен был делать подводную съемку по заказу кинокомпании, кардинально изменил вектор в отношениях отца и сына. Во время погружения Бена истерзала акула. Умирая под палящим солнцем египетской пустыни, он изо всех сил цеплялся за жизнь только ради Дэйви. В свою очередь Дэйви проявил настоящее мужество и сумел долететь с истекающим кровью отцом в кабине до Каира.
Невероятно, но после всех злоключений летчик Бен выжил! Судьба подарила ему второй шанс, чтобы начать жизнь заново и найти путь к сердцу сына. Воспользуется ли им Бен?
Бен Амарито потерял левую руку. Теперь на ее месте осталась только уродливая культя. «Потерять руку или ногу, – рассуждает Бен, – значит мельком заглянуть в глаза смерти. Представьте себе, что рука, на которой вы носили браслет с часами, где-то превращается в прах…» Такие мысли нередко посещают больного во время восьмимесячной реабилитации в больнице Каира. Однако чаще он думает о другом – как наладить отношения с сыном.
Трагедия, случившаяся с Беном в Акульей бухте, и чудесное спасение, ставшее реальным благодаря недетской выдержке его маленького сына, заставила летчика кардинально пересмотреть систему жизненных ценностей. Все, что раньше казалось второстепенным, несвоевременным, скучным обрело особенный смысл. Экстремальная ситуация сдвинула отношения с сыном с мертвой точки, однако говорить о дружбе и сердечной привязанности было еще слишком рано. Дэйви по-прежнему оставался молчалив и угрюм.
Бен храбрился, заверял мальчика, что все у них будет хорошо, хотя, по правде, будущее рисовало не самые радужные перспективы. Сбережения Бена пошли на лечение, последний фильм так и не доснят, а о работе летчика можно было вообще забыть.
И тут Бена посещает гениальная идея – построить металлическую акулью клетку, как у Жака Кусто, вернуться в Акулью бухту и доснять ленту. На вырученные деньги можно будет уехать из Египта, снять жилье и заняться поисками работы в соответствии с его новым положением. А еще он обязательно возьмет с собой в путешествие мальчика. Эта поездка пойдет им обоим на пользу.
Возвращение в Акулью бухту
Дэйви оптимистичная идея с клеткой совершенно не радует. Он не хочет вновь возвращаться в бухту, вновь подниматься в небо и бояться за отца. Однако все уже решено – клетка готова и даже самолет нашелся. До медосмотра еще далеко, о травме Бена никто не знает, а при помощи протеза он скроет увечье – не отличишь от настоящей руки.
Египтянин, который сваривает акулью клетку, уверяет, что с таким грузом на легком «Остере» не долетишь. Зато в ангаре стоит старенький, но более габаритный «Бичкрафт». Он потянет клетку и двух пилотов.
Только в небе Бен осознал, насколько авантюрной была его затея. Протез впивался в живую плоть, причиняя летчику сильную боль. Ему казалось будто он несет машину на одной вытянутой руке. Когда на рубашке проступили пятна крови, Дэйви побледнел. Неужели отец снова потеряет сознание и бросит его один на один с этим огромным небом и самолетом. Но Бен подбадривает сына – пустяки! Совсем не болит!
При посадке клетка срезает кусок коралла. К счастью, коралл лишь повредил фузеляж. Уже через несколько часов поломка исправлена. Правда, рука кровоточит, во время аварийной посадки протез вконец истерзал ее. Бену приходится его снять. «Так удобнее», – успокаивает отец сына, умалчивая о том, что ему никак не надеть протез на открытую рану.
Сегодня Бен подготовился к путешествию основательно – взял лимонад, компот, печенье для сына, а не одно лишь пиво, как в прошлый раз. Во время импровизированного пикника Бен рассказывает мальчику о созвездиях. Тот, по обыкновению, молчит, но слушает с интересом, что не без радости отмечает отец.
Пришло время погружаться под воду. Бен надевает акваланг, фиксирует клетку веревками и залазит внутрь. Теперь он надежно защищен от акул, даже их мощные челюсти не смогут перегрызть прутья клетки. Разместив в качестве приманки сырое мясо, Бен готов к приходу подводных «гостей». Те не заставляют себя долго ждать – на запах крови тут же приплывает несколько акул, с ними акула-кошка. Это ее «родственница» лишила Бена руки.
«В последний раз, – мысленно повторял мужчина, – Сорву эту ставку и больше не играю. Нужно подумать о мальчике». Нельзя постоянно рисковать своей жизнью, он не имеет такой привилегии. Он прежде всего отец. За этими мыслями Бен успешно провел съемку. Акулы доели мясо и спустились дремать на дно.
Дэйви, по приказу отца, уже укладывал багаж в самолет, когда на морском горизонте появился огромный скат. Такой кадр нельзя пропустить! За него можно просить поднять ставку. Кажется, скат был ранен или слеп, потому что двигался напролом, сбивая своими могучими плавниками куски подводных скал. Бен слишком поздно сообразил, что таким же образом этот гигант может зацепить и его клетку.
Он постучал камерой по прутьям, чтобы спугнуть животное, но это не помогло. Скат зацепил веревку и клетка перевернулась. К несчастью Бена, дверь оказалась прижатой ко дну. Он оказался в подводной тюрьме. От удара прутья искорежились. Бен едва мог пошевелиться. Он чувствовал себя рыбешкой в аквариуме. Кислорода оставалось не больше, чем на двадцать минут. «Каюк» – сказал себе Бен и приготовился умирать.
Однако умирать было нельзя. Дэйви никогда не справиться с тяжелым старым «Бичкрафтом». В бухте его станут искать не скоро. Малыша ждет страшная смерть от голода и жажды. Однако на этот раз спасение не зависело от силы воли Бена, вызволить его из подводной тюрьмы могло разве что чудо.
В следующий миг он увидел лицо Дэйви в маске. Он смотрел на отца сквозь толщу воды. Мальчик спустил гаечный ключ, чтобы Бен смог открутить болты клетки. Однако этот план провалился. Затем Дэйви решил поднять клетку при помощи самолета, но и это не удалось.
Вдыхая последние остатки кислорода, Бен увидел, как мальчик спускается к нему. Дэйви умел пользоваться аквалангом и был знаком с практикой погружения, но здесь его поджидала опасность – акулы, дремавшие на дне. В любой момент хищницы могли проснуться и наброситься на малыша. Рискуя жизнью, мальчик передал отцу трубку с кислородом, а сам обвязал веревку вокруг скалы. Он хотел использовать ее как блок.
Победа! Бен, наконец, свободен. Методично выдыхая, чтобы не разорвало легкие, он поднялся на поверхность. Изможденный, он хотел растянуться на воде и больше никогда не открывать глаза. Из прострации ее вырвал крик «Акула!» Это Дэйви заметил с берега плавник хищницы. Холодящий ужас пронесся по всему телу Бена. Он вспомнил нападение восемь месяцев назад и почувствовал адскую боль в руке в том месте, где ее уже нет. Силы нахлынули волной вперемешку со страхом и воспоминаниями. Бен отчаянно забил руками и ногами и вылетел на гряду кораллов, словно на крыльях. Спасен! Снова спасен!
Дивное спасение омрачал тот факт, что камера с кадрами осталась на дне. Можно было взять новый акваланг, снова спуститься и поискать камеру. Бен непременно бы так сделал раньше, но не сейчас. Судьба щадила его уж слишком много раз. Она давала ему красноречивые знаки и всегда вытаскивала из передряги в последний момент. Но нет гарантии, что она вновь позволит себя испытывать.
Повесть Джеймса Олдриджа «Акулья клетка», краткое содержание
5 (100%) 3 votesРади того, чтоб заработать денег на жизнь (свою, а главное – юного сына), отец берётся за опасную работу. Ему нужно фотографировать акул. Один раз хищница напала на фотографа, он сильно ранен, с трудом выбирается на берег. Там они одни, никто даже не знает об их местонахождении. Мальчику приходится спасать отца, он через трудности, но справляется с этой миссией.
Это рассказ о том, как мальчик в одиночку спас жизнь отцу. Ему пришлось для этого тащить раненого отца, вести самолёт, делать ещё много того, что, по идее, превосходило его возможности.
Сначала герой рассказа Бен летал на своём маленьком самолёте по пустыне в поисках нефти. Вскоре, он потерял эту работу. Сын с ним, так как жена не захотела взять его с собой. Пришлось Бену ради денег браться за сомнительную работу, о которой никто даже не должен знать. Его риск не оправдал себя – акулы оказались слишком опасны. Но ребенок смог так себя проявить, как поступил бы не каждый взрослый человек. Мальчик Дэви замкнут, а с отцом у него очень непростые отношения. Бен очень строг с Дэви: не балуйся, не отвечай. Но после всех ужасов, которые они пережили, их отношения меняются к лучшему.
Картинка или рисунок Акулья клетка
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Шукшин Земляки
Старик Анисим Квасов шел на свою делянку накосить для коровы травы. Направлялся он к предгорью, оставляя деревню позади. Здесь с давних пор были покосы. В пути он размышлял о жизни и смерти, вспоминал голодные годы и своего любимого коня
- Краткое содержание Сон Обломова (9 глава)
Сон Обломова состоит из нескольких частей, в которых рассказывается о его прошлом, детстве, когда ему было семь лет. Первая часть. Во сне Обломов видит свою родную деревню, в которой он родился - Обломовку.
