Вконтакте
Реалистическое и аутистическое мышление у взрослых
Аутизм – это нарушение адекватности в мировосприятии: представления человека об окружающем мире и о самом себе в большей степени, соответствуют его потребностям и эмоциям, а не объективным свойствам и законам действительности. Жизнь такого человека проходит в созданном им самим субъективном мире. Крайними проявлениями аутизма являются бредовые идеи, не имеющие отношения к реальной действительности.
Например, пациентка в работе Юнга является Швейцарией, она также — Ивиков журавль; она же - владелица всего мира. Ее мысли подчиняются аффективным потребностям, т. е. желаниям, а иногда и опасениям. Ивиков журавль — это свобода от чувства виновности и порочности; Швейцария - так же свобода.
Бредовые идеи являются выражением одного или нескольких определенных комплексов, которые находят в них свое осуществление или пытаются с их помощью преодолеть противоречия окружающей обстановки.
Аутистическое мышление управляется двумя принципами, которые при отрицательных аффектах противоречат друг другу, при положительных же аффектах совпадают в своем действии.
- Каждый аффект стремится удержаться. Он прокладывает пути для соответствующих ему представлений и тормозит появление противоречащих лишая их свойственного им значения.
- Представления, сопровождающиеся неудовольствием, встречают подобно внешним неприятным переживаниям защитную силу.
Аутистическое мышление может давать выражение всевозможным влечениям, скрытым в человеке. Так как логика не является для него руководящим началом, то самые различные желания могут существовать наряду друг с другом, независимо от того, противоречат ли они друг другу, отвергаются ли они сознанием или нет. В реалистическом мышлении большое число влечений и желаний игнорируется, подавляется в пользу того, что является субъективно важным.
Аутизм пользуется первым попавшимся материалом мыслей и ставит на место одного понятия другое, так что идеи выражаются в самых рискованных символах. Эти символы часто не распознаются и понимаются в их собственном значении. Например, любовь символизируется с огнем, что воспринимается шизофреником как нечто реальное и превращается у него в галлюцинации сжигания.
Аутизм может игнорировать временные соотношения. Он перемешивает настоящее, прошедшее и будущее. Воспоминания, которые давно уже стали недоступны реалистическому мышлению, используются им как недавние, часто, им даже отдается предпочтение, так как они меньше наталкиваются на противоречие с актуальностью.
Существуют различные степени аутистического мышления и переходы к реалистическому мышлению, т.е. в ходе мыслей аутистические и реалистические понятия и ассоциации могут встречаться в количественно-различных отношениях.
Несмотря на то, что Блейлер описал аутистическое мышление у больных людей, он пришел к выводу, что данный вид мышления отчасти свойственен и здоровым людям. Он указал на 4 случая, где можно наблюдать у нормальных людей аутистическое мышление:
- Период от рождения до школьного возраста, в течение которого у детей пока еще отсутствует способность к логическому мышлению.
- Ряд важных жизненных вопросов, которые не разрешимы человеком на основании реалистического мышления:
- формирование определенного мировоззрения;
- выбор религии, супруга, друга.
С точки зрения Блейлера всем людям в каких-то ситуациях свойственно аутистическое мышление.
Особое отношение к аутизму имеет сексуальное влечение. Есть невротики, для которых физический и психический аутоэротизм является заменой нормального сексуального удовлетворения.
Аутистическое мышление может быть как сознательным, так и бессознательным.
Аутистическое мышление не всегда полностью достигает своей цели. Оно часто заключает в себе противоречия. Жена, которая не любит своего мужа или даже ненавидит его, питает все же к нему положительные чувства, например потому, что он является отцом ее детей. Простительно, когда у жены, встречающей со стороны мужа одно лишь грубое отношение, возникает иногда желание, чтобы он умер, и понятно, что ее аутистические функции когда-нибудь изображают ей в состоянии бодрствования или в сновидении это желание осуществленным. Такие процессы приводят человека к угрызениям совести, происхождения которых человек совершенно не знает.
Граница между вредным и полезным аутизмом неопределенна. В то время как животные с их незначительным запасом представлений часто обнаруживают поразительно малую настойчивость в преследовании цели, человек может, сидя в пещере, воодушевляться для охоты, он заранее создает себе планы и приготовляет оружие, и эта деятельность переходит постепенно в собственно аутистическое мышление. Этот пример лучше всего показывает, где приблизительно проходит граница между вредным и полезным аутизмом и насколько она неопределенна. Искусство полезно, если оно повышает жизненную энергию, но оно вредно, если занимает место действия.
Аутизм, также, представляет благодатную почву для упражнения мыслительной способности. Ребенок гораздо хуже, чем взрослый человек, рассуждает о том, что возможно и что невозможно. Однако в фантазиях его комбинаторные способности повышаются настолько же, как и его физическая ловкость в подвижных играх.
Нужно представить себе цель более желанной, чем она есть на самом деле, чтобы повысить свое устремление к ней; не нужно детально представлять себе все трудности и их преодоление, в противном случае человек не сможет приступить к действию до ясного размышления, и энергия его ослабеет.
Э.Блейлер Аутистическое мышление
Хрестоматия по общей психологии, Выпуск III, Субъект познания. Ответственный редактор В.В.Петухов Редакторы-составители Ю.Б.Дормашев, С.А.Капустин
Одним из важнейших симптомов некоторых психических заболеваний является преобладание внутренней жизни, сопровождающееся активным уходом из внешнего мира. Более тяжелые случаи полностью сводятся к грезам, в которых как бы проходит вся жизнь больных; в более легких случаях мы находим те же самые явления в меньшей степени. Этот симптом я назвал аутизмом. Шизофренический мир сновидений наяву имеет свою форму мышления, я сказал бы, свои особые законы мышления, которые до настоящего времени еще недостаточно изучены. Мы наблюдаем действия этих механизмов, кроме того, и в обычном сновидении, возникающем в состоянии сна, в грезах наяву как у истеричных, так и у здоровых людей, в мифологии, в народных суевериях и в других случаях, где мышление отклоняется от реального мира.
Пациентка Б.С. в работе Юнга о раннем слабоумии является Швейцарией, она также - Ивиков журавль; она - владелица всего мира и семиэтажной фабрики банковых ассигнаций; она также - двойной политехникум и заместительница Сократа.
Все это кажется, на первый взгляд, полной бессмыслицей, и, действительно, является бессмыслицей с точки зрения логики. Но если мы присмотримся внимательнее, то мы найдем понятные связи: мысли, по существу, подчиняются аффективным потребностям, т. е. желаниям, а иногда и опасениям; пациентка является Ивиковым журавлем, потому что она хочет освободиться от чувства виновности и порочности; она Швейцария - потому что она должна быть свободна.
Бредовые идеи представляют собой не случайное нагромождение мыслей, не беспорядочный "бредовый хаос", как это может показаться при поверхностном рассмотрении, напротив того, в каждом отдельном случае они являются выражением одного или нескольких определенных комплексов, которые находят в них свое осуществление или которые пытаются с их помощью преодолеть противоречия окружающей обстановки.
Аутистическое мышление тенденциозно. Цель достигается благодаря тому, что для ассоциаций, соответствующих стремлению, прокладывается путь, ассоциации же, противоречащие стремлению, тормозятся, т. е. благодаря механизму, зависящему, как нам известно, от влияния аффектов. Между аутистичес-ким и обычным мышлением не существует резкой границы, так как в последнее мышление очень легко проникают аутистические, т. е. аффективные элементы.
Аутистическое мышление управляется двумя принципами, которые при отрицательных аффектах противоречат друг другу, при положительных же аффектах совпадают в своем действии.
I. Каждый аффект стремится удержаться. Он прокладывает пути для соответствующих ему представлений, придает им преувеличенную логическую ценность, и он же тормозит появление противоречащих представлений и лишает их свойственного им значения.
II. Мы устроены таким образом, что мы стремимся получить и сохранить приятное, а следовательно, и окрашенные удовольствием представления, неприятного же мы избегаем. Поэтому представления, сопровождающиеся неудовольствием, встречают подобно внешним неприятным переживаниям защитную силу.
Когда аутистическое мышление старается вызывать представления, соответствующие внутренней тенденции, мгновенному настроению или каким-либо стремлениям, то ему нет нужды считаться с действительностью; для этих процессов безразлично, действительно ли что-нибудь существует, возможно ли оно, мыслимо ли оно; они имеют отношение к реальности лишь постольку, поскольку она доставляла и продолжает еще доставлять им материал представлений, с которыми связаны аутистические механизмы или с которыми они оперируют.
Таким образом, аутистическое мышление может давать выражение всевозможным тенденциям и влечениям, которые скрыты в человеке. Так как логика, репродуцирующая реальные соотношения, не является для него руководящим началом, то самые различные желания могут существовать наряду друг с другом, независимо от того, противоречат ли они друг другу, отвергаются ли они сознанием или нет. В реалистическом мышлении, в нашей жизни и в наших поступках большое число влечений и желаний игнорируется, подавляется в пользу того, что является субъективно важным; многие из этих желаний едва ли доходят до нашего сознания.
В аутизме все это может получить свое выражение. Самые противоположные желания могут существовать наряду друг с другом и получать даже выражение в одних и тех же аутистических мыслях: быть опять ребенком, чтобы простодушно наслаждаться жизнью, и быть в то же время зрелым человеком, желания которого направлены на большую работоспособность, на важное положение в свете; жить бесконечно долго и заменить одновременно это жалкое существование нирваной; обладать любимой женщиной и сохранить вместе с тем для себя свободу действий; быть гетеросексуальным и в то же самое время гомосексуальным и т. д.
Поэтому нас не должно удивлять, что аутизм пользуется первым попавшимся материалом мыслей, даже ошибочным, что он постоянно оперирует с недостаточно продуманными понятиями и ставит на место одного понятия другое, имеющее при объективном рассмотрении лишь второстепенные общие компоненты с первым, так что идеи выражаются в самых рискованных символах. Эти символы часто не распознаются и понимаются в их собственном значении. Любовь символизируется согласно общеизвестной аналогии с огнем, что воспринимается шизофреником как нечто реальное и превращается у него в галлюцинации сжигания.
Поразительно также, насколько аутизм может игнорировать временные соотношения. Он перемешивает бесцеремонно настоящее, прошедшее и будущее. В нем живут еще стремления, ликвидированные для сознания десятки лет тому назад; воспоминания, которые давно уже стали недоступны реалистическому мышлению, используются им как недавние, может быть, им.даже отдается предпочтение, так как они меньше наталкиваются на противоречие с актуальностью.
Разумеется, аутизм отнюдь не пренебрегает понятиями и связями, которые даны опытом, но он пользуется ими лишь постольку, поскольку они не противоречат его цели, т. е. изображению неосуществленных желаний как осуществленных; то, что ему не подходит, он игнорирует или отбрасывает (умерший возлюбленный представляется таким, каким он был в действительности, но то, что он умер, не находит себе выражения в аутистическом представлении). Напротив того, аутистические механизмы оказывают влияние даже на наш инстинкт самосохранения; цели наших действий определяются антиципированным удовольствием и неудовольствием или, что то же самое, окрашиванием целевых представлений в удовольствие и неудовольствие.
Соответственно той почве, на которой вырастает аутистическое мышление, мы находим две разновидности его, касающиеся степени ухода из реальности, которые хотя и нерезко отличаются друг от друга, но в типической своей форме все же обнаруживают довольно большие отличия. Существенная разница заключается в том, что в одном случае могут диссоциироваться и затем воссоздаваться в произвольной форме даже прочно установленные понятия, а в другом случае этого не происходит. Аутизм нормального бодрствующего человека связан с действительностью и оперирует почти исключительно с нормально образованными и прочно установленными понятиями. Сновидение в состоянии сна и выраженный аутизм при шизофрении используют и создают понятия, которые составлены из каких угодно особенностей и могут как угодно видоизменяться. В силу этого обстоятельства сон и шизофрения могут создать абсолютную бессмыслицу, в то время как прочие аутистические продукции легко доступны пониманию всякого нормального человека.
Существуют степени аутистического мышления и переходы к реалистическому мышлению, однако в том лишь смысле, что в ходе мыслей аутистические и реалистические понятия и ассоциации могут встречаться в количественно-различных отношениях. Исключительно аутистического мышления в области чистых понятий, которые были бы заново созданы аутистическим путем и нигде не были бы связаны между собой, согласно логическим законам, разумеется, не существует.
Аутистическое мышление во многих отношениях противоположно реалистическому.
Реалистическое мышление представительствует действительность; аутистическое мышление представляет себе то, что соответствует аффекту. Целью реалистических функций является создание правильного познания окружающего мира, нахождение истины. Аутистические функции стремятся вызвать представления, окрашенные аффектом (в большинстве случаев аффектом удовольствия) и вытеснить представления, окрашенные противоположным аффектом. Реалистические механизмы регулируют наше отношение к внешнему миру; они служат для сохранения жизни, для добывания пищи, для нападения и защиты; аутистические механизмы создают непосредственно удовольствие, вызывая окрашенные удовольствием представления, и не допускают неудовольствия, преграждая доступ представлениям, связанным с неудовольствием. Таким образом, существует аутистическое и реалистическое удовлетворение своих потребностей. Тот, кто удовлетворяется аутистическим путем, имеет меньше оснований или вовсе не имеет оснований к тому, чтобы действовать.
Противоположность обеих функций получает особенно ясное выражение в том, что они в известной степени тормозят друг друга. Если логическое мышление каким-нибудь образом ослаблено, то аутистическое мышление получает относительный или абсолютный перевес. Мы можем подразделить эти случаи на четыре группы:
1) у ребенка отсутствует опыт, необходимый для овладения логическими формами мышления и для познания возможностей, лежащих во внешнем мире. Если у ребенка появляется фантазия, то она легко получает перевес в смысле аутизма;
2) в вопросах, которые вообще недоступны или не совсем доступны нашему познанию и нашей логике, или там, где эффективность сама по себе получает решающее значение, логика должна соответственно с этим отступить на задний план - в вопросах, касающихся мировоззрения, религии, любви;
3) в тех случаях, где чувства получают в силу каких-либо причин обычно им несвойственное значение, логика отступает в связи с этим на задний план, например, при сильных аффектах;
4) там, где ассоциативная связь ослаблена, ассоциации теряют, разумеется, свое значение: в сновидении здорового человека и при шизофрении.
Совершенно особое отношение к аутизму имеет сексуальное влечение. Есть невротики, для которых физический и психический аутоэротизм является заменой нормального сексуального удовлетворения, и среди них есть даже такие, которые находят собственно удовлетворение только в аутоэротизме. Все другие влечения и комплексы не могут быть в действительности удовлетворены аутистическим путем.
У Фрейда аутистическое мышление стоит в таком близком отношении к бессознательному, что для неопытного человека оба эти понятия легко сливаются друг с другом. Однако, если понимать вместе со мной под бессознательным всю ту деятельность, которая во всех отношениях равнозначна обычной психической деятельности, за исключением того лишь, что она не осознается, тогда нужно строго подразделить оба эти понятия. Аутистическое мышление может в принципе быть столь же сознательным, как и бессознательным. Бессмысленные высказывания шизофреников и грезы являются проявлением сознательного аутистического мышления. Однако в симптомообразовании неврозов и во многих шизофренических процессах аутистическая работа может быть совершенно бессознательной.
Аутистическое мышление отнюдь не всегда полностью достигает своей цели. Оно часто заключает в себе свои противоречия. Некоторые из наших представлений, и те именно, которые окрашены сильными эмоциями, т. е. представления, которые в большинстве случаев побуждают нас к аутистическому мышлению, амбивалентны. Жена, которая не любит своего мужа или даже ненавидит его, питает все же к нему положительные чувства, потому, например, что он является отцом ее детей. Вполне понятно, я сказал бы, даже простительно, если у жены, встречающей со стороны мужа одно лишь грубое отношение, возникает иногда желание, чтобы муж больше не существовал, и само собой понятно, что ее аутистические функции когда-нибудь изображают ей более или менее сознательно в бодрственном состоянии или в сновидении это желание осуществленным с ее помощью или без нее. Такие процессы приводят человека к чувству неудовольствия, к угрызениям совести, происхождения которых человек совершенно не знает. В то время как в реалистическом мышлении человек упр
екает себя и раскаивается в совершенной несправедливости, аутистическое мышление порождает те же самые муки в связи с несправедливостью, которую человек лишь представил себе; и эти страдания, в которых человек уверил себя, часто являются тем более тяжелыми, что логика не может прийти им на помощь.
Само собой разумеется, что аутизм, который изображает наши желания осуществленными, должен приводить также к конфликтам с окружающей средой. Можно игнорировать действительность, но она всегда дает снова знать о себе. При патологических условиях характер объективных препятствий должен быть видоизменен с помощью аутистического мышления, если только они не могут быть совершенно игнорированы. В то время как аутизм приводит вследствие осуществления желаний прежде всего к экспансивному бреду, восприятие препятствий должно порождать бред преследования. Отсюда в этих случаях цель аутизма заключается в том, чтобы создать болезнь. Болезнь должна позволить пациенту избежать предъявленных реальностью требований, которые слишком тягостны для него.
Так как реалистическое мышление нарушается под влиянием болезни гораздо легче, нежели аутистическое мышление, которое выдвигается вследствие болезненного процесса на первый план, то французские психологи во главе с Жане предполагают, что реальная функция является наиболее высокой, наиболее сложной.
Однако ясную позицию занимает в этом отношении только Фрейд. Он прямо говорит, что в ходе развития его механизмы удовольствия являются первичными. Он может представить себе такой случай, что грудной ребенок, реальные потребности которого полностью удовлетворяются матерью без его помощи, и развивающийся в яйце цыпленок, отделенный скорлупой от внешнего мира, живут еще аутистической жизнью. Я не вижу галлюцинаторного удовлетворения у младенца, я вижу удовлетворение лишь после действительного приема пищи, и я должен констатировать, что цыпленок в яйце пробивает себе дорогу не с помощью представлений, а с помощью физически и химически воспринимаемой пищи. Я нигде не могу найти жизнеспособное существо или даже представить себе такое существо, которое не реагировало бы в первую очередь на действительность.
Однако это противоречие легко разрешимо: аутистическая функция не является столь примитивной, как простые формы реальной функции, но в некотором смысле она более примитивна, чем высшие формы последней в том виде, в каком они развиты у человека. Низшие животные обладают лишь реальной функцией, нет такого существа, которое мыслило бы исключительно аутистически. Начиная с определенной ступени развития, к реалистической функции присоединяется аутистическая и с этих пор развивается вместе с ней.
Мы можем отметить в филогенетическом развитии некоторые этапы, хотя они, само собой разумеется, не имеют резких границ, отделяющих их друг от друга.
I. Постигание простой внешней ситуации и последующее действие: схватывание пищи, бегство от врага, нападение и т. п. Следовательно, речь идет здесь ни о чем другом, кроме как о рефлексах, которые могут доходить до определенной дифференцированности и сложности. Они сопровождаются чувством удовольствия и неудовольствия, но во всяком случае аффективность не играет еще здесь никакой особенной роли.
П. Создаются картины воспоминания, которые используются при позднейших функциях, но только в результате внешних раздражений, при выполнении реалистических функций. В данном случае разнообразным аффектам, связанным с воспоминанием, дана уже возможность оказывать определенное влияние на выбор энграммы, которая должна быть экфорирована. Муравей выберет путь, который приведет его к добыче, не потому, конечно, что он "мыслит", что там будет чем поживиться, а потому, что соответствующий ряд энграмм заключает в себе положительно окрашенные чувства.
III. Постепенно создаются все более сложные и более точные понятия, которые используются более независимо от внешних влияний.
IV. Понятия комбинируются вне стимулирующего действия внешнего мира соответственно накопленному опыту в логические функции, в выводы, распространяющиеся с уже пережитого на еще неизвестное, с прошедшего на будущее; становится возможной не только оценка различных случайностей, не только свобода действия, но и связное мышление, состоящее исключительно из картин, воспоминания, без связи со случайными раздражениями органов чувств и с потребностями.
Лишь здесь может присоединиться аутистическая функция. Лишь здесь могут существовать представления, которые связаны с интенсивным чувством удовольствия, которые создают желания, удовлетворяются их фантастическим осуществлением и преобразовывают внешний мир в представлении человека благодаря тому, что он не мыслит себе (отщепляет) неприятное, лежащее во внешнем мире, присоединяя к своему представлению о последнем приятное, изобретенное им самим. Следовательно, ирреальная функция не может быть примитивнее, чем начатки реального мышления, она должна развиваться параллельно с последним. Чем более сложными и более дифференцированными становятся образование понятий и логическое мышление, тем более точным становится, с одной стороны, их приспособление к реальности и тем большей становится возможность освобождения от влияния эффективности, зато, с другой стороны, в такой же мере повышается возможность влияния эмоционально окрашенных энграмм из прошлого и эмоциональных представлений, относящихся к будущему. С разви
тием разница между обоими видами мышления становится все более резкой, последние становятся в конце концов прямо противоположными друг другу, что может привести к все более и более тяжелым конфликтам; и если обе крайности не сохраняют в индивидууме приблизительного равновесия, то возникает, с одной стороны, тип мечтателя, который занят исключительно фантастическими комбинациями, который не считается с действительностью и не проявляет активности, и, с другой стороны, тип трезвого реального человека, который в силу ясного реального мышления живет только данным моментом, не загадывая вперед.
Однако, несмотря на этот параллелизм в филогенетическом развитии, реалистическое мышление оказывается по многим основаниям более развитым, и при общем нарушении психики реальная функция поражается обычно гораздо сильнее.
Реалистическое мышление работает не с одной только прирожденной способностью ("интеллект"), но и с помощью функций, которые могут быть приобретены путем опыта и упражнения индивида. Как показывает опыт, такие функции могут быть гораздо легче нарушены, нежели те, которые заложены в организме.
Совершенно иначе обстоит дело с механизмами, которыми пользуется аутизм. Они являются прирожденными. Аффекты, стремления оказывают с самого начала на нашу душевную жизнь такое же воздействие, какое управляет и аутистическим мышлением; они прокладывают мыслям путь, тормозят их соответственно своему собственному направлению и совершают без размышления выбор между различными возможностями реакций.
Прирожденный характер аутистических форм мышления обнаруживается особенно четко в символике. Последняя отличается повсюду невероятным однообразием, от человека к человеку, из века в век, от сновидения вплоть до душевной болезни и до мифологии. В основе многих сотен сказаний лежит ограниченное число мотивов. Одни и те же немногие комплексы всегда дают повод к символике, и средства для выражения их точно так же одинаковы. Птица, корабль, ящичек, который приносит детей и доставляет умирающих в первоначальное таинственное место, злая мать (мачеха) и т. д. всегда повторяются и повсюду обозначают одно и то же. Представление о круговороте жизни, в силу которого старые люди, уменьшаясь или не уменьшаясь в своем объеме, снова попадают в чрево матери, встречается еще и в настоящее время в самостоятельно выработанном мировоззрении 2-4-летнего ребенка; это же самое представление встречается и в мифах и сказаниях, созданных тысячи лет тому назад. Символы, известные нам из очень древних религий, мы вновь находим в бредовых образованиях наших шизофреников. Разумеется, в данном случае было бы неправильно говорить о прирожденных идеях, однако каждый интересовавшийся этим вопросом не может отделаться от подобного представления, и во всяком случае в аутистической символике существует прирожденное всем людям направление идей.
Важно также то обстоятельство, что для реалистической функции существует один только правильный результат, в то время как аутизм располагает неограниченными возможностями (Юнг) и может достигать своей цели самым различным способом. Разумеется, правильная комбинация является более высоким достижением, чем та, которая соответствует одному лишь желанию. Последнюю можно сравнить со стрельбой ради забавы, при которой должен раздаваться лишь треск от выстрела; первая же стремится попасть в определенную цель, и только в эту цель.
Если аутистическое мышление в общем и целом должно показаться вредным заблуждением, то каким образом столь юная в филогенетическом отношении функция могла получить такое большое распространение и силу?
Мы не можем предположить, что неограниченное поле аффективной деятельности будет когда-нибудь совершенно уничтожено вследствие критического отношения, тем более, что аутизм даже в том виде, в каком он существует в настоящее время, имеет положительную ценность. Раздражение, связанное с антиципацией удовольствия, вынуждает к размышлению до того, как будет предпринято действие, оно подготовляет к действию и приводит в движение энергию. В то время как низшие животные с их незначительным запасом представлений и рудиментарной памятью часто обнаруживают поразительно малую настойчивость в преследовании цели, человек может, сидя в пещере, воодушевляться для охоты, он заранее создает себе планы и приготовляет оружие, и эта деятельность переходит без резкой границы в собственное аутистическое мышление. Я полагаю, что этот пример лучше всего показывает, где приблизительно проходит граница между вредным и полезным аутизмом и насколько она неопределенна. Искусство полезно, если оно возбуждает и повышает жизненную энергию, оно вредно, если оно занимает место действия.
Дальнейшая польза аутизма заключается в том, что он представляет благодатную почву для упражнения мыслительной способности. Ребенок умеет гораздо меньше, чем взрослый человек, рассуждать о том, что возможно и что невозможно. Однако в его фантазиях его комбинаторные способности повышаются настолько же, как и его физическая ловкость в подвижных играх.
Небольшая степень аутизма должна быть также с пользой привнесена в жизнь. То, что относится к аффектам вообще, оказывается действительным также и в отношении к частному применению их механизмов. Определенная односторонность полезна для достижения некоторых целей. Нужно представить себе цель более желанной, чем она есть на самом деле, чтобы повысить свое устремление к ней; не нужно детально представлять себе все трудности и их преодоление, в противном случае человек не сможет приступить к действию до ясного размышления, и энергия его ослабеет.
Таким образом, аутистическое мышление и в будущем будет развиваться параллельно с реалистическим и будет в такой же мере содействовать созданию культурных ценностей, как и порождать суеверие, бредовые идеи и психоневротические симптомы.
Аутистическое мышление- психоаналитический взгляд
(анализ работы Э. Блейлера)
Э. Хагверди
С термином "аутизм" за столетие произошли столь выраженные метаморфозы, что он буквально превратился в свою противоположность. Если синдром Аспергера считался эталонным аутизмом, то в рамках современной классификации он даже не удостоился чести быть включенным в данную рубрику. Рубрику РДА в настоящее время относят синдром Каннера и ряд состояний органического генеза. Ни одно из этих состояний не характерезуется "богатым внутренним миром", напротив, чаще наблюдается интеллектуальный дефицит. Но отношение к современному "аутисту" остается как к пациенту с синдромом Аспергера- "Человека дождя". Отношение прежнее- клиника совершенно иная. Поэтому здесь речь пойдет о том аутизме, который был описан Э. Блейлером, автором не только этого термина, но и термина "шизофрения". В современной психиатрии шизофрения подвергается биологическому редукционизму, объясняясь избытком дофамина, в классификациях же выхолащивается до одной нозологической единицы (в сортах шизофрении не разбираемся, все равно лечение одно- протокольное). Блейлеровская концепция шизофрении основывается на идеях З. Фрейда, который относил данную патологию к "нарциссическим" неврозам. Отметим что блейлеровский "аутизм" практически синонимичен фрейдовскому "нарцизму".
Вот как определяет аутизм сам Блейлер: «Одним из важнейших симптомов некоторых психических заболеваний является преобладание внутренней жизни, сопровождающееся активным уходом из внешнего мира. Более тяжелые случаи полностью сводятся к грезам, в которых как бы проходит вся жизнь больных; в более легких случаях мы находим те же самые явления в меньшей степени. Этот симптом я назвал аутизмом». Блейлер считает аутистическое характерным не только для шизофрении и сновидений. Аутистическое мышление- не патологический процесс, а нормальный компонент мышления, который резко отличается от мышления рационального. Он утверждает, что бред, несмотря на свою нелогичность, является попыткой преодоления противоречий, связанных с одним или несколькими определенными комплексами.
Тенденциозность аутистического мышления заключена в том, что ассоциации, совпадающие с аффективным стремлением, прокладывают себе путь, противоречащие же тормозятся. Аутистическое, таким образом приравнивается к аффективному. Блейлер различает два принципа управления аутистического мышления. Оба принципа имеют как структурирующую, так и репрессивную функции. Первый принцип связан с прокладыванием пути и увеличением логической ценности для совпадающих с аффектом ассоциаций, и репрессией не совпадающих с аффектом представлений. Второй принцип характеризуется активацией, выстраиванием ассоциативных путей, доставляющих в итоге удовольствие, и репрессией представлений, связанных с неудовольствием. То есть, аутистическое мышление целиком и полностью находится в пределах принципа удовольствия. Происходит своеобразная редукция реальности до уровня поставщика представлений. Противоположностью аутистического мышления Блейлер называет мышление реалистическое, определяя его так: «В реалистическом мышлении, в нашей жизни и в наших поступках большое число влечений и желаний игнорируется, подавляется в пользу того, что является субъективно важным; многие из этих желаний едва ли доходят до нашего сознания». Понятно, что аутистическое мышление «выбирает» ассоциативные траектории, дает выражение тенденциям благодаря аффекту, и представления, не соответствующие аффекту просто не включаются в цепочку. и «реалистическое мышление представительствует действительность; аутистическое мышление представляет себе то, что соответствует аффекту». Но за счет чего, за счет какой силы происходит игнорирование и блокада влечений, в свою очередь перегруженных аффектом? На этот вопрос не так-то легко ответить. Должна существовать некая сила, которая могла бы противостоять аутистическому удовлетворению: «тот, кто удовлетворяется аутистическим путем, имеет меньше оснований или вовсе не имеет оснований к тому, чтобы действовать». Но почему в итоге действие происходит? Говорить о принципе реальности, (который работает на "одной стороне" с принципом удовольствия) как об основании, возвращающем субъекта в действительность, и порывающее с аутизмом нельзя- психотик в современном мире находит себе нишу, в котором его основные жизненные потребности удовлетворяются, вернее эта ниша находит его, при этом жизненные потребности реализуются, и даже с минимумом затрат, что весьма экономично. Поэтому нельзя сказать, что психотик не приспособлен к реальности. Блейлер пишет, что «в то время как аутизм приводит вследствие осуществления желаний прежде всего к экспансивному бреду, восприятие препятствий должно порождать бред преследования. Отсюда в этих случаях цель аутизма заключается в том, чтобы создать болезнь. Болезнь должна позволить пациенту избежать предъявленных реальностью требований, которые слишком тягостны для него». Так что не нужда, не принцип реальности заставляют субъекта порвать с аутизмом. Тогда что это за сила? Возможно, одно, доминирующее влечение, и соответствующий ему аффект подавляет все остальные, как монотеистический Бог подавляет и исключает языческих богов? В аутистическом мышлении языческие божки-тенденции мирно сосуществуют друг с другом, независимо от того, противоречат ли они друг другу. Но чем тогда является этот господствующий и ревнивый аффект? Не кастрационная ли это тревога? Или скажем проще, разве не очевидно, что подавление аффекта влечения является само- по себе наслаждением, выходом за пределы принципы удовольствия? Тогда само привычное нам, консервативное реалистическое мышление порывает с принципом удовольствия, являясь наилучшим трансгрессивным актом. И для этого субъекту не требуется абсолютно никаких галлюциногенов и прочих психоделических мероприятий. И наоборот, измененные состояния сознания погружают субъекта в принцип удовольствия, и потому не только не обладают никаким «революционным» потенциалом, а напротив, оказываются на проверку предельно консервативными. Но с другой стороны, нельзя сводить реалистическое мышление по Блейлеру к мышлению «здравому». «Здравое» мышление нужно понимать как раз как аутистические фантазии бодрствующего, условно нормального человека.
Аутистическое мышление не является прерогативой бессознательного, Блейлер проводит различие между аутизмом и фрейдовским бессознательным: «у Фрейда аутистическое мышление стоит в таком близком отношении к бессознательному, что для неопытного человека оба эти понятия легко сливаются друг с другом. Однако, если понимать вместе со мной под бессознательным всю ту деятельность, которая во всех отношениях равнозначна обычной психической деятельности, за исключением того лишь, что она не осознается, тогда нужно строго подразделить оба эти понятия. Аутистическое мышление может в принципе быть столь же сознательным, как и бессознательным». Аутизм использует метафору и метонимию, причем ассоциация, подобранная по второстепенным признакам, затем воспринимается субъектом в «первоначальном», «традиционном», буквальном значении. Здесь становится очевидна диссоциация между высказыванием, и его интерпретацией психотическим, сновидящим, или фантазирующим субъектом, то есть тут налицо вытеснение в самом широком смысле слова, и, соответственно, бессознательное сказывается во всем своем великолепии. Блейлер различает два типа аутистического мышления, в зависимости от генеза. В первом случае почвой служит шизофрения или сновидение (можно смело отнести сюда и эффекты галлюциногенов) даже «прочно установленные понятия», подвергаются диссоциации, и воссоздаются затем в произвольной форме, в сюжете сновидения или психопатологической продукции. В противоположность этому аутизм условно нормального человека в состоянии бодрствования не приводит к расщеплению «традиционных» ассоциативных связей, то есть ассоциациативные связи остаются понятными другим. Аутистическое и реалистическое мышление тормозят друг друга, фантазии детей, сновидения, «недоступные» логике сферы (мировоззрение, религия, любовь), аффективная доминанта а так же шизофрения предполагают аутистическое мышление. Рациональное же мышление, если следовать этой логике, должно получить свою максимальную реализацию в мышлении невротика навязчивости, так как данный невроз наиболее рационален и логичен, несмотря на видимую иррациональность. Тогда, в свете задерживания разрядки становится очевидной близость понятий «логическое» и «анальное». Аутистическое мышление, замечает Блейлер, отнюдь не всегда полностью достигает своей цели, так как изначально в него включены неразрешимые противоречия влечений, что и будет проявлятся в виде абивалентности, в итоге приводящее к чувству вины и укорам совести. Блейлер говорит о том, что не может представить себе существо, которое не реагировало бы в первую очередь на действительность. Даже субъект не исключение в этом отношении, если учесть тот факт, что его действительностью является действительность языковая. Блейлер также показывает, что аутистическое мышление в филогенетическом отношении не является ни более примитивным, ни более прогрессивным по сравнению с реалистическим. В определенный момент оно присоединяется к реалистическому (а не возникает из последнего), и далее они развиваются параллельно, различаясь все более резко, вплоть до того, что становятся противоположными друг другу. Далее Блейлер говорит об «невероятном однообразии», ограниченном числе сюжетов аутистических форм мышления, основываясь на материале сновидений, мифов, религии, психологической продукции, подчеркивая неправомерность постулата о «прирожденных идеях» (тем самым не соглашаясь с Юнгом), однако осторожно замечает, что «в аутистической символике существует прирожденное всем людям направление идей». Эти направления, надо полагать, соответствуют тенденциям наименьшего сопротивления, так как аутистическое мышление целиком находится в пределах принципа удовольствия. «Если аутистическое мышление в общем и целом должно показаться вредным заблуждением, то каким образом столь юная в филогенетическом отношении функция могла получить такое большое распространение и силу?» задается вопросом Блейлер. И находит пользу аутизма в том, что он заряжает энергией цель, поставленную реалистическим мышлением, рисуя в воображении красочные, аффективные и потому односторонние картины результата. Иначе сложно было бы результативно действовать, так как всякая беспристрастность в итоге привела бы к неминуемой инфляции цели и к бездействию. Но не этот ли феномен мы видим в клинике шизофрении, там где аутистическое мышление отчуждено от реалистического?. У пациента с шизофренией аутизма не больше чем у невротика, просто сам аутизм живет своей аутистической жизнью, а реалистическое мышление- своей. Думать с помощью уготовленных, наличествующих в языке аутистических связей, проторенных самим языком, ставших его структурой наиболее экономично. Эти противотревожные тенденции не есть архетипы, и, надо признать, то, что они совершенно не изучены и по сей день. От архетипов Юнга названные тенденции отличаются отсутствием нуминозного компонента. Они не вызывают у субъекта при встречи с ними никаких мистических переживаний, не несут в себе транстендентальной, сакральной тайны. Они лишь снижают избыточное напряжение, избавляя субъекта от травмы наслаждения. Если и приходится говорить о каких- либо целях этих направлений, то лишь как о каналах сброса напряжения, вызванного тревогой. Таким образом, рисуя на скучном уроке мандалы, субъект не сталкивается с потустороннем бытием Самости, он всего лишь успокаивается, сбрасывая излишек напряжения, кроме того, если он все-таки сталкивается с этими переживаниями (благодаря психотерапии, конечно же) он успокаивается в двойне. Одно дело, когда субъект выводит в школьной тетради кружочки, а совсем другое, когда он тем самым совершает мистическое таинство.
Аутистическое мышление - умственная деятельность, непосредственно ориентированная на удовлетворение собственных желаний, или «мышление, которое определяется лишь желаниями» (Райкрофт, 1995). Является полной противоположностью реалистического мышления. Впервые описано Е.Блейлером (1911).
Е.Блейлер отмечает следующие признаки аутистического мышления.
1.Это алогичное мышление, при котором отсутствуют не только логика, но и вообще какие бы то ни было регулярные правила движения мысли. При этом мысли находятся в грубом противоречии как с действительностью, так и между собой: «Самые противоречивые желания могут существовать наряду друг с другом и получать даже выражение в одних и тех же аутистических мыслях: быть опять ребёнком, чтобы простодушно наслаждаться жизнью, и быть в то же время зрелым человеком, желания которого направлены на большую работоспособность, на важное положение в обществе; жить бесконечно долго и заменить одновременно это жалкое существование нирваной; обладать любимой женщиной и сохранить вместе с тем для себя свободу действий…» При этом индивид полностью игнорирует и пространственные, и временные отношения: «перемешивает бесцеремонно настоящее, прошедшее и будущее. В нём живут ещё стремления, ликвидированные для сознания десятки лет тому назад; воспоминания, которые давно уже стали недоступными реалистическому мышлению, используются им как недавние, может быть, им даже отдаётся предпочтение, так как они меньше наталкиваются на противоречие с актуальностью».
2.Это кататимное мышление, то есть мышление образное, неконтролируемое, грёзоподобное, направляемое исключительно желаниями и опасениями индивида, совершенно не считающегося с реальностью. Содержание мысленных образов при этом таково, что оно воспринимается индивидом как полностью отвечающее его потребностям, в чём бы они ни состояли: «Цель достигается благодаря тому, что для ассоциаций, соответствующих стремлению, прокладывается путь, ассоциации же, противоречащие стремлению, тормозятся, то есть благодаря механизму, зависящему, как нам известно, от влияния аффектов».
3.Символический характер мышления, когда из всего содержания понятия как бы выхватывается лишь его малая и далеко не самая существенная часть, но именно она и представляет это понятие: «Аутизм пользуется первым попавшимся материалом мыслей, даже ошибочным, … он постоянно оперирует с недостаточно продуманными понятиями и ставит на место одного понятия другое, имеющее при объективном рассмотрении лишь второстепенные общие компоненты с первым, так что идеи выражаются в самых рискованных символах». Эта символика, указывает Е.Блейлер, «повсюду отличается невероятным однообразием, от человека к человеку, из века в век, от сновидения вплоть до душевной болезни и до мифологии… Одни и те же комплексы всегда дают повод к символике, и средства для их выражения всегда одинаковы… Символы, известные нам из очень древних сказаний, мы вновь находим в бредовых построениях наших ».
4.Утрата способности отличать воображаемое от реального. Это проявляется, во-первых, тем, что индивид не испытывает побуждения к тому, чтобы удостовериться в своей правоте, он не чувствует и необходимости в том, чтобы как-то повлиять на реальность в соответствии с аутистическими соображениями. Во-вторых, механизмы аутистического мышления создают удовольствие от удовлетворения желания самым непосредственным образом: «Тот, кто удовольствуется аутистическим путём, имеет меньше оснований или вовсе не имеет оснований, чтобы действовать».
Е.Блейлер подчёркивает «прирождённый» и «юный» в филогенетическом плане характер аутистического мышления. Это мышление присоединяется к реалистическому к тому времени, когда создаются более сложные и точные понятия, и с тех пор развивается вместе с ним. Оно берёт начало в возрасте детей до 3–4 лет, когда они начинают продуцировать мысленные образы. Аутистическое мышление не изолировано от реалистического: «Между аутистическим и обычным мышлением не существует резкой границы, так как в обычное мышление легко проникают аутистические, то есть аффективные элементы». Аналогами аутистического мышления в норме являются сновидения, мечты, фантазии, возникающие в состояниях утраты сознательного контроля умственной деятельности.
Аутистическое мышление является, таким образом, индивидуально-психологическим феноменом, в значительной степени изолированным от социальных и сознательных влияний. В той мере, в какой справедливо последнее утверждение, представляется сомнительным другое, а именно мнение о том, что мифология есть порождение аутистического мышления. Это мышление, добавим, является только образным, практического или концептуального его варианта не существует.
Интуитивное мышление
При интуитивном мышлении переход к новому знанию происходит через «инсайт» (озарение)
Процесс мышления неосознаваем и слит с самим действием Объектами мышления являются объекты -
оригиналы, с которыми взаимодействует человек Интуитивное мышление выполняет функцию получения
нового знания
При логическом мышлении происходит плавный логический переход от данного к новому
Процесс мышления осознан, отделен от своего продукта, а способы действия выделены и превращены в операции, применимые ко многим подобным объектам
Объектами логического мышления выступают знаковые системы
Логическое мышление выполняет функцию трансляции (уже полученного знания) другому Развитое мышление представляет собой сложное единство логических и интуитивных компонентов, тесно взаимосвязанных между собой. В решении задач интуиция выступает как компонент генерирования гипотез и стратегий решений в виде комплексных ориентиров поиска, которые объединяют смысловые и логические признаки в нестандартных сочетаниях. Эти ориентиры поиска позволяют в ходе решения одновременно учитывать целый ряд признаков, каждого их которых недостаточно для правильного решения. Таким образом, достигается интуитивная модель, которая позволяет избежать последовательного перебора логически возможных вариантов.
Аутистическое мышление. Понятие аутистического мышления появилось в психиатрии. Е. Блейлер описывает аутистическое мышление как такое, которое «не обращает внимания на противоречия с действительностью». Аутистическое мышление активно направленно на уход из реальности для получения аффективного удовлетворения во внутреннем мире. Для открытия и создания нового необходим отход от сложившихся стереотипов. В этом случае некоторые элементы аутистического мышления, такие как грезы, фантазии или мысленное проживание воображаемых ситуаций, нужно считать необходимой и нормальной «гимнастикой ума».
В современной психологии изучается проблема аутистического мышления в связи с изучением влияния компьютера на человеческую психику. Описаны феномены ухода от реальности в компьютерные игры, формирования «интернет-зависимости», приводящие к аутизации человека, сужению сферы интересов. Однако современные исследователи отмечают, что «информатизация может приводить как аутизации, так и к стимуляции творческого воображения, развитию познавательных способностей и самоактуализации» 1 . Мифологическое мышление. Мифологическое мышление в большинстве черт сходно с аутистическим мышлением. Мифологическое
1 Общая психология. M.: Гардарики, 2002. С. 79-95.
мышление имеет социальный характер и основано на коллективных представлениях общества, а не отдельного индивида. Этот тип мышления предполагает определенные действия (мистерии, заклинания, ритуалы и др.) и, так же как и аутистическое, имеет пониженную чувствительность к критике. Аутистическое и мифологическое мышление не отвечают требованиям логики и критериям научного знания и основываются на отходе от имеющегося опыта. Эти типы мышления не противопоставляются научному, а рассматриваются как иные, самостоятельные формы познания, не прекращающие своего существования с развитием науки.
Тертель А. Л. = Психология. Курс лекций: учеб. пособие. 2006. - 248 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [email protected]
