"Я ненавижу путешествовать!" Кто эти люди? Почему люди не путешествуют

«Смотрю Instagram и плачу»: москвичи рассказали, почему ненавидят путешественников

Источник: AP 2018

Путешествия за границу, несмотря на сложную экономическую ситуацию в стране, не выходят из моды в Москве. Стоит только открыть Instagram - твои друзья опять в Альпах, в Таиланде или на Бали. Однако, по данным опроса «Левада-центра», всего 28% россиян имеют загранпаспорта. Остальные не выезжают за пределы страны, потому что не имеют на это средств или просто не любят путешествовать. Обозреватель РИАМО пообщалась с москвичами, которые ненавидят путешественников по разным причинам.

Юрий, 31 год, веб-разработчик:

Мне кажется, что люди, которые постоянно путешествуют, тратят зря свое время и деньги. На самом деле, они эгоисты и думают только о своих впечатлениях.

Большая часть сотрудников в нашей компании - девушки от 25 до 30 лет.

Вместо того, чтобы завести семью и строить семейное счастье в Москве, они постоянно разъезжают, мечтают встретить иностранца, у которого все есть, чтобы выйти за него замуж и уехать из страны.

Мы работаем для того, чтобы жить, и если посмотреть на то, из чего состоит наша жизнь, можно увидеть, что человек стремится к комфорту, защите и семье. Но все это не может быть бесплатным.

Комфорт - это собственное жилье, с удобным ремонтом, хорошей мебелью, для некоторых с дорогой аудио- и видеотехникой. Многие люди хотят иметь хороший автомобиль, загородный дом, но все эти удовольствия требуют огромных денег.

Все это приобретается на долгий период времени и будет радовать человека и всех членов его семьи каждый день. Семья тоже требует больших материальных затрат.

Поэтому я считаю, что тратить все свое время и средства на путешествия глупо.

Мария, 31 год, редактор:

Я терпеть не могу, когда в соцсетях люди хвастаются своими поездками в жаркие страны, в которые я сама не поеду даже даром.

Раздражают эти переполненные пляжи, эти пожухлые пальмы и выброшенные на берег гниющие водоросли, это пустое и невыразительное небо над водой, эти полуголые тела, жарящиеся на солнце лишь для того, чтобы превратиться в «куру-гриль» и мимоходом заработать парочку меланом.

Конечно, утрирую. Тем не менее, пляжный отдых всегда навевал на меня смертную скуку. Я просто не понимаю, что можно делать у моря-океана целый день в течение всего отпуска.

Однажды я честно попробовала съездить на классический морской курорт - провела неделю в Черногории. И в 40-градусную жару была единственным человеком на пляже, одетым в брюки и рубашку с длинным рукавом, чтобы защитить от жгучего солнца кожу, намазанную жирным слоем крема.

Стоит ли говорить, что я ни разу не зашла в воду? В море было полно народу, а чтобы смыть соль, пришлось бы возвращаться в отель. В общем, жаркие страны - совсем не мое. Вот почему меня так раздражает, что их идеализируют в Instagram.

Анастасия, 29 лет, пресс-секретарь:

Мои планы всегда строились вокруг того, что я хочу ездить и по России, и по всему миру. Но в последнее время работа и семейное положение стоят на пути путешествий.

Я каждый раз думаю, неужели у всех есть свое жилье, нет проблем на работе, что им хватает денег на поездки. Откуда?!!

Недавно у меня была ситуация, когда я не могла, по разным причинам, отправиться в отпуск, и любая фотография моря вызывала у меня слезы. Я поняла, что ненавижу путешественников, потому что им завидую.

Я смотрела свои фото из путешествий и плакала, шла на работу и представляла себя на пляже. Когда люди вокруг говорили о планах на отпуск, я просто отключалась, чтобы не разрыдаться. Многим покажется, что это глупо. А я, например, смеюсь над поклонниками айфонов, которые покупают их в кредит.

Николай, 31 год, инженер:

Если честно, меня бесят не сами путешествия, а тема «Путешествия», которую я не могу поддержать в разговоре. При этом она самая обсуждаемая среди друзей: планирование отпуска, обсуждение прошлых поездок и т. п. В такие моменты я ухожу в телефон, но чувствую сильное раздражение.

У меня путешествия ассоциируются с чем-то обязательным, будто это «надо».

Возможно, я полюблю путешествовать, тем более, я не против деловых поездок. Вокруг меня, в моем городе, в моей реальной жизни куча всего: неизведанного, неясного, требующего внимания, откровенно любопытного. На все это нужно время, а его и так мало, мне жаль его тратить на поездки.

Ирина, 28, эколог (Москва):

Я снимала квартиру с девушками, которые постоянно куда-то ездили. Я даже не успевала отслеживать их перемещения.

Три года я копила на первоначальный взнос на квартиру, а мои соседки все это время были на чемоданах.

Это при том, что мы снимали дешевую квартиру в спальном районе, жили в тесной хрущевке, по 15 тысяч рублей за комнату.

Если честно, я по-хорошему завидую такой жизни и тоже с удовольствием ездила бы по заграницам, по просто не могу себе этого позволить.

Соседки удивлялись, что я все время сижу в своей комнате и никуда не езжу. Конечно, ведь любая поездка связана с большими тратами! Я спрашивала у них, сколько они тратят на отдых - оказалось, это целая моя зарплата, которую нужно выложить за киках-то 7 - 10 дней.

Единственное, что я позволила себе за последние три года - это поездка в Переславль Залесский на выходные, а отпуска и праздники я обычно провожу у родственников в другом городе, ведь это намного дешевле.

Мне так надоело мыкаться по общежитиям и съемным чужим квартирам, что для меня важнее обзавестись собственной жилплощадью, чем тратить деньги на путешествия. Пусть даже «однушка» в Подмосковье - зато своя. Не знаю, когда смогу позволить себе куда-нибудь выбраться, ведь теперь на мне висит ипотека.

Интервьюировать Виктора Сухорукова – одно удовольствие. Когда он отвечает на вопросы, иногда это крик и невероятная жестикуляция, иногда почти поэзия, а чаще всего – просто исповедь человека, которому есть что скрывать, но он этого не делает принципиально. Не хочет. Виктор Сухоруков откровенно делит свою творческую и нетворческую жизнь на три этапа: орехово-зуевское детство; фантастическим образом сбывшаяся мечта стать актером – этап загульный, безрольный; и Сухоруков сегодняшний – успешный, востребованный, всеобщий любимец в зените славы. Сейчас в это трудно поверить, но факт: дебютировав в большом кино в 38 лет, Виктор сегодня стал чуть ли не самой харизматической личностью нашего кинематографа, с диапазоном ролей от бритоголовых отморозков («Брат» и «Брат-2», «Антикиллер», «Жмурки») до всероссийского императора («Бедный, бедный Павел»), двух генсеков ЦК КПСС, настоятеля монастыря отца Филарета («Остров»)…

Виктор Сухоруков не любит путешествовать, но профессия его заставляет

У Виктора Сухорукова целый фейерверк желаний, мечтаний, принципов. Например, больше всего обожает репетировать, играть на сцене, сниматься в хорошем кино. А вот отдыхать, путешествовать – не любит вовсе. «Наотдыхался, – говорит, – насиделся без работы – хватит! За границу так вообще никогда не тянуло…» Россия – другое дело, ее, по собственному признанию, он объездил вдоль и поперек. С премьерами, творческими встречами, антрепризами. «Куда только судьба не забрасывала, – говорит Виктор Иванович, – от Нарьян-Мара до Находки. Обожаю провинцию – маленькие города, деревни, села. Я же сам оттуда родом – из Орехово-Зуева. Я там свой, родной, и вокруг все до боли, до печенок родное! А люди там – просто золотые…»

И еще мне очень нравится его фраза, сказанная о самом себе в порыве таких вот откровений: «Я за эти мои прожитые годы мог умереть раз восемь, сгинуть раз пятьдесят, сгореть раз шесть, спиться раз восемьдесят, развалиться как труха, как гнилой пенек раз двести, а я сижу перед вами молодой, здоровый, красивый, талантливый Сухоруков, как цветущий букет для Софи Лорен».

– Виктор Иванович, почему Виктор Сухоруков на экране – рекордсмен по числу сыгранных негодяев и убийц, а люди при упоминании вашего имени улыбаются?

– Значит, я не серьезный злодей. Значит, я ироничный и глупый. А глупость – это всегда смешно. У моих персонажей больше не социального злодейства, а гротескного. Другого объяснения я не нахожу. Возможно, причина еще в том, что у меня подход немножко свой в «игре» нехороших людей. Я все равно иронизирую над ними, пародирую – вот в чем дело. Недавно я вдруг понял: когда меня приглашают в «Доброе утро» на Первом канале, им не нужны темы моей жизни или моего творчества (не знаю, радоваться этому или нет) – для них самое главное пригласить Сухорукова, чтобы я разбудил утреннее человечество.

– Удается?

– Конечно. Причем я никогда не пользуюсь никакими заготовками, их быть не может и не должно быть, Боже упаси! Только импровизация, только кураж, азарт и понимание темы разговора. А тема одна: просыпайся, страна! Вот и все.

– Достаточно традиционный вопрос, но тем не менее… Если бы не стали актером, куда бы могли направить свою неистощимую энергию?

– Сперва мечтал быть киномехаником, чтобы бесплатно смотреть кино. Еще поваром, потому что детство было не очень сытое, – думал, вот уж наемся да еще и домой принесу. Потом хотел быть дамским парикмахером. Именно дамским, потому что у девчонок есть над чем «поколдовать», а фантазер я жуткий! Но когда решил стать актером, все остальные мечты мгновенно «умерли»…

Уж не знаю, откуда во мне были такая одержимость, такой напор. Я излазил все кружки, где не нужно было тратить деньги. Ведь жили мы бедно, в одной комнате впятером, в казарме, мама с папой на фабрике работали. Например, я мечтал рисовать, но для этого нужны были краски и бумага. Хотел записаться в хореографический, но пришлось бы покупать тапочки, лосины, майки. Поэтому пошел в танцевальный кружок, где специального обмундирования не требовалось, и три года оттанцевал в семейных трусах и сандалиях. Вот там как раз меня и подсмотрел главный режиссер Орехово-Зуевского народного театра Юрий Леонидович Гринев.

Еще открою маленький секрет – это к разговору о моем безумном желании быть актером буквально с шорточного, чубочно-сандального возраста. Я ведь в три года заболел скарлатиной, получил осложнение на уши и стал почти глухим. И решил разбиться в лепешку, но победить глухоту. Познакомился с уникальным врачом – Валентиной Александровной Терещенко, шел на все эксперименты, операции, с корнем вырывал гланды, аденоиды, полипы, вычищал уши и носоглотку, пока не начал слышать. На это ушли годы – только к призыву в армию я почувствовал себя полноценным…

Но мало того, я же в 12 лет без слуха ездил на «Мосфильм» на пробы. Прочел объявление в «Пионерской правде», погладил трусы и с украденными у мамы сорока копейками в кармане отправился в Москву. Помню, меня показывали режиссеру. Я, конечно, могу ошибаться, но мне сейчас кажется, что это был молодой Андрон Кончаловский. Сижу, он со мной разговаривает, и я по губам (!) стараюсь понять, что он говорит. Тут он меня, видимо, «раскалывает» – и вдруг как вскрикнет: «Да ты глухой, что ли?» Я весь вздрогнул до пяток и говорю: «Нет!!! Просто волнуюсь…» Я никогда эту историю никому не рассказывал.

– Говорят, на вступительных экзаменах в театральный кто-то из педагогов, прослушав вас, воскликнул: «Он либо сумасшедший, либо гений!»

– Уточняю: эту фразу произнес не «кто-то», а конкретно мой художественный руководитель и учитель Всеволод Порфирьевич Остальский. Когда я читал «Василия Теркина», у меня в глазах такие чертики плясали… После этого он вытащил из кармана пиджака черную кожаную записную книжечку и занес туда мою фамилию. Думаю, в итоге я оправдал надежды мастера и закончил вуз на одни пятерки. Вообще-то у нас был очень мощный курс – Таня Догилева, Юра Стоянов, Аля Мартьянова, Валя Виноградова… Когда мы выпускались, кое-кого даже приглашал к себе в театр сам Товстоногов. В том числе и меня.

– А вы уехали тоже в Питер, но к мало тогда известному Петру Фоменко. Почему?

– Фоменко, которого уже знали в театральных кругах как талантливого режиссера, бунтаря и диссидента, сразу мне предложил главную роль в своем новом спектакле в Театре комедии. Поэтому, ни минуты не раздумывая, я выкрал диплом в отделе кадров и уехал в Ленинград.

– Не пожалели потом об этом как об опрометчивом поступке?

– Я никогда ни о чем не жалею по одной причине – я из всего извлек уроки. У меня однажды возникло сожаление о том, что сегодняшний мой успех оказался такой поздний – мне бы все это пораньше. И тут же сам себя осудил: «Не гневи Бога, Сухоруков! По крайней мере у тебя все состоялось. А то, что все пришло так поздно, так это только по собственной вине – по причине дурацкого характера и праздного, взбалмошного мироощущения». Меня ведь, когда уже не было в театре Фоменко, с треском уволили из Театра комедии, да еще с «волчьей» формулировкой «без права устройства в другие театры в течение полугода». Официально уволили за пьянство, хотя в то время в театре выпивали многие.

А я в жизни ни одного спектакля не сорвал.

– Тогда за что конкретно вас уволили?

– Я не ходил по кабинетам, не «дружил» с руководством, может, это мне и не простилось. А потом они злились – ведь я не говорил «чего изволите?» и мог ляпнуть правду-матку и трезвый, и пьяный. А раз есть слабая сторона, вот ею и воспользовались. Пошел по другим театрам, не взяли: «У вас репутация пьющего человека». Я подался в грузчики, таскал мешки с сахаром, мыл стаканы в кафетерии… И так два года.

Жил я «интересно». Вышел на улицу, поглядел направо – оказался в булочной и стал хлеборезом. Потом переехал на Васильевский остров, вышел, посмотрел налево, написано: «Требуется грузчик». Так я и «жил», потому что все равно жил не этим, а тем, кем сегодня стал артист Сухоруков. Таская мешки, все равно говорил: «Я вернусь!» Почему-то верил, хотя долгое время ничего для этого не делал. Гулял, пьянствовал, куролесил… Ведь, например, пара лет – 86-й и 87-й – для меня были просто никакими, пустыми, я их потерял и забыл. Я тогда работал в театре на Литейном, что-то репетировал, но спектакли до премьеры не доживали, то есть я даже на сцене не появлялся. И в этот момент в моей жизни неожиданно появился Юрий Мамин и главная роль в «Бакенбардах».

– Интересно, где он вас нашел?

– Случай! Юрий Мамин сначала хотел Певцова в этой роли снимать, но он работал у Глеба Панфилова и отказался. Потом пригласили Сергея Колтакова, но они не нашли общего языка. В результате второй режиссер Володя Студенников сказал Мамину: «Есть еще один талантливый сумасшедший, но его никто не знает». – «Веди». И он меня привел.

«Бакенбарды» подогрели мои амбиции, подкормили мое самолюбие. Я сказал себе: «Ты пригодился! У тебя может еще все получиться – давай! Но для этого ты должен быть трезвым, собранным, здоровым и – главное – интересным!» Это первое. А во-вторых, если бы не «Бакенбарды», я бы не оказался однажды на «Ленфильме», не познакомился с молодым Алексеем Балабановым и не попал на главную роль в его дебютной картине «Счастливые дни», пройдя тяжелейший отбор.

– Вы согласны с тем, что «слава пришла» после культовой дилогии «Брат» и «Брат-2»?

– А мне казалось, что я мог проснуться знаменитым и после «Комедии строгого режима». Я ждал признания после фильма Михаила Каца «Хромые идут первыми» по рассказам Фланнери О’Коннор, но он прошел в 90-е годы незаметно, а ведь это – шедевр! И дальше у меня был ряд картин, после которых мне казалось, что я заявил о себе в кинематографе. Вот ведь в чем дело. Поэтому я отношусь к фильмам «Брат» и «Брат-2» как к удаче, но неожиданной. Скажу честно: для меня это рядовые, очередные, проходящие фильмы. Просто я в них существовал очень органично. Я вообще вот что хочу вам сказать: популярность, известность, славу не запланируешь, не купишь и не закажешь. Это либо случится, либо нет.

– Какие из своих лент вы занесли бы в свой «золотой фонд»?

– Это «Комедия строгого режима», «Про уродов и людей», «Счастливые дни», «Бедный, бедный Павел», «Антикиллер», «Агитбригада «Бей врага!». И, безусловно, «Остров». А вот если буду переписывать свою фильмографию, там не найдется места таким фильмам, как «С тобой и без тебя», «Презумпция невиновности», «Магия черная и белая»…

– Если без ложной скромности, в чем, по-вашему, харизма Виктора Сухорукова?

– В таланте. Значит, второго такого нету. Только так могу объяснить. А ведь этого могло и не случиться – я готовил себя к более скромной жизни. Но значит, так где-то в секретариате Господа Бога распорядились, видя, как я этого хотел… То, что я сегодня собой представляю, конечно, не куплено и не украдено. Это все мое и всего этого я добился – поверьте – сам. Через потери, через жертвы, может, именно поэтому что-то где-то в личной жизни и не сложилось, не построилось. Я сегодня, может, только потому и одинок, что всегда шел своим путем, сочинял и строил себя сам. А это непросто.

– В своих интервью вы умело избегаете тему личной жизни. Известно только, что женаты вы не были, бездетны, в служебных романах не замечены. И при этом…

– И при этом во многих «писаниях» обо мне вы наверняка прочтете такое, от чего волосы встают дыбом. Мне приписывают многие пороки, грехи и связи. Отвечаю: не то чтобы я чего-то избегаю. Когда юноша приходит со свидания с девушкой, он порой и матери не говорит, что целовался. А вы хотите, чтобы я публично рассказывал о самом сокровенном, потому что любовь – это, извините, жуткая животная привязанность, это гипертрофированное внимание, оголенные нервы, это чувства, ошибки, страдания. Почему я об этом должен разговаривать с обществом? Зачем я буду называть ее имя, фамилию, рост, цвет волос и место работы?! Это неправильно, есть вещи интимные, которые должны принадлежать только тебе и никому больше.

– А не нужно о самом сокровенном. Любопытен, например, ваш идеал женщины.

– Каждая женщина идеальна по-своему. К семье отношусь замечательно. Но я не создал семью в понимании социальном и загсовом – с тещами, тестями, детьми и внуками, поэтому мне и сказать-то нечего, я в этой теме не профессор. Что касается любви, то любовь была, есть и, может, будет. Скажу откровенно: любви в моей жизни было так много, и так она меня мочалила, и так она меня предавала. Хотите расскажу? Одной предложил руку и сердце – обсмеяла! Другую замуж позвал – потребовала, чтобы с искусством и театром порвал. И такое было! Третью полюбил – так пьяницей оказалась. Что же, и об этом надо рассказывать? А были ли у меня самого грехи? Были. Все мы грешные…

– Давайте поговорим на более приятную тему – о вашей популярности. В автографах отказываете своим «фанатам»?

– Никогда. Потому что сам всегда просил, и очень горевал и буйствовал, когда мне отказывали. Мне уже 60 лет, но у меня хранится в семейном альбоме фотография Станислава Любшина в роли Иоганна Вайса в фильме «Щит и меч». Любшин дал мне автограф, когда я был 15-летним мальчишкой. Он написал: «Виктор! Всего тебе доброго! Слава Любшин».

– Это правда, что самый экзотический автограф вы оставили на рогах оленя?

– Не только на рогах… Бывало, и на руках, и на сиденье велосипеда, и на долларовых купюрах, паспортах, военных билетах, удостоверениях личности, санитарных книжках. Один парень попросил на дипломе расписаться. Извините, и женщины попадались, которые целовали мне руки, и мужчины. Но честно могу сказать: у меня от чрезмерного внимания голова кругом не идет. Я ведь вовнутрь себя умею смотреть, бывает и такое, что сам себе говорю: «Ну и урод ты, Сухоруков!» Хотя, признаюсь, бывает наоборот – хочется кричать: «Ай да Витька! Ай да сукин сын!» Вы не поверите, когда я в Лос-Анджелесе был, пришел на бульвар «звездный», где «Оскара» вручают. Зашел в один из множества сувенирных магазинов, а там рядами, сотнями, любых размеров стоят «Оскары». Я выбрал статуэтку в натуральную величину, выгравировал «Best actor Viktor Sukhorukov» и вручил ее себе за 35 долларов. Так что я оскароносец! (Смеется.) Теперь стоит у меня дома вместе со всеми наградами российской киноимперии.

– За что конкретно вручили?

– По совокупности – за талант. За то, что я замечательный актер. За то, что могу себе позволить так пошутить над собой.

– За какой фильм поклонники чаще всего благодарят?

– Конечно, за «Братьев»…

– В одном из интервью вы сказали, что если бы вас пригласили в Голливуд, вы не успели бы сойти с трапа самолета, как конкуренты отравили бы мышьяком…

– Это было сказано с известной долей иронии… И отравили бы! Когда мне показали огромные тома каталогов актеров, желающих сниматься в Голливуде, я был поражен. Там каждый лист – биография, судьба, лицо, и таких там сотни тысяч желающих зажечь свою «звезду». Только вот «спички» сырые… А у меня Россия – как две или три Америки по своей территории. Россию бы успеть обслужить, мне бы успеть по ней пролететь на крыльях своего таланта.

– Тем не менее несколько лет назад вас звали сняться в 20-й серии бондианы, но в итоге вы отказались. Почему?

– Мне позвонили из московского филиала международного кастинг-центра и сказали, что меня разыскивает новозеландский режиссер Ли Томахори, который запускался в Голливуде с очередным «Джеймсом Бондом» с Пирсом Броснаном в главной роли. Оказалось, что он меня знал по картинам Алексея Балабанова, высоко оценил мою работу и хотел предложить роль русского «черного гения» – изобретателя Владимира… Когда мы разговаривали с Ли Томахори по телефону и я признался, что языка не знаю, он ответил, мол, это дело поправимое. «Раз так, – говорю, – имейте в виду, Броснану там делать нечего будет – я его переиграю!» Он посмеялся: «Я этому буду только рад».

Но я сразу предупредил, что нужно согласовать сроки, так как у меня есть другие контракты и обязательства. Мы договорились и… вдруг в Голливуде поменяли график съемок.

– Говорят, что вы по жизни аскет. Это так?

– Чистая правда! У меня нет лишних вещей: я их терпеть не могу – только пыль собирают! Но сразу хочу предупредить: живу хорошо и на фоне своих земляков из города Орехово-Зуева я, конечно, богатый человек. У меня двадцать брюк висят в шкафу, двадцать пар туфель, много рубашек – я очень люблю рубашки. Иногда смотрю на свой гардероб и думаю: «У меня же за всю жизнь столько не было!»

У меня двухкомнатная квартира в сталинском доме в центре Москвы. И мне этого достаточно. Нет ни хрусталей, ни золота, ни сберкнижек – я к этому равнодушен. Автомобили мне противопоказаны – у меня автофобия.

– Если бы в том же Голливуде все-таки заработали кучу денег и решили заниматься бизнесом, то каким?

– Да Господь с вами! Мне это категорически противопоказано, потому что я мгновенно разорюсь, меня убьют или посадят в тюрьму. А ни того ни другого я не хочу. Я не умею считать деньги, я транжира. Бизнес – это наука, а у меня по математике всегда была двойка.

– Другие свои слабости и недостатки знаете?

– Я слишком суетлив. Не умею степенно слушать людей – мне кажется, что с ходу понимаю, о чем идет речь. Бываю не очень деликатен в разговоре. А больше недостатков нет – я все-таки не так молод, чтобы их коллекционировать. И потом, не мной придумано: если недостатки долго живут в человеке, они уже становятся его «железными» правилами, а значит, теряют свой негативный смысл.

– В одном из интервью вы сказали: «Я человек слабый, потому что сильный». Это как понимать?

– В признании того, что я слабый, уже есть сила. Я как пить-то бросил? Я себе сказал: «Сухоруков, ты больной человек!» А признание своих ошибок – это и есть сила. Нелегко делать самому себе заявления, ставить ультиматумы, выписывать рецепты… А самый главный мой рецепт – любовь к жизни. Я же не закодированный, не зашитый, не загипнотизированный, не захимиченный. Я – законченный. (Смеется.) Благодаря вот этой моей любви к жизни я много разных побед одержал. А ведь сколько всяких сражений на поле брани, всяких внутренних и внешних войн существует в судьбе человека.

– Можете перечислить все одержанные вами победы?

– Все перечислю. Глухота. Психологическое сражение, когда «из грязи в князи», из фабричных рабочих – в искусство. Потом – пьянство, курение. Язва, которая на меня свалилась в 37 лет. Исход из Петербурга в Москву. Это была грандиозная схватка – ведь я бросил гостеатр и уехал в никуда в дни своего 50-летнего юбилея. Громко, скандально, под гимн из собственных матерных слов. И вновь победил, потому что сразу сыграл царя Павла в картине «Бедный, бедный Павел!». И одним махом уничтожил все стереотипы – доказал, что Витя Сухоруков, который бандитов играл, бритоголовый, ушастый, с этой щербинкой в зубах, с этой нездоровой суетливостью, мелким шажком, не только отморозок и урод, а вот он какой, оказывается!.. Люди прочитают и скажут: «Ой! Воин ты наш лы-ы-ысый!» (Смеется.) Теперь вот инфаркт победил. Надеюсь.

– Какой Виктор Сухоруков в быту, настоящий?

– То, что из меня сделали бритоголового дядьку, мне настолько несвойственно! Я человек веселый, нежный, добрый, коммуникабельный. Я крови-то не люблю, не драчун и уж тем более не убийца. Я не изобретатель, не инженер, но в быту очень подвижный человек. Дружу с инструментами, могу красить, делать ремонт, фантазировать у плиты. Я в этом отношении очень самостоятельный и самодостаточный. Меня многому и жизнь научила, и бедность, и армия. Что касается каких-то неактерских увлечений, то, конечно, это огород и дача. У сестры моей, Галины, садик с огородиком. Я ей люблю помогать, и – представьте себе – все, что сажаю, у меня приживается, родится и растет несмотря ни на что. Видно, у меня рука легкая. Если бы было возможно, я бы все свободное время проводил там. А еще я в быту задумчивый, ранимый, глубокий, поэтическая натура. И крепко-накрепко помнящий истину: как ты видишь мир, так и мир видит тебя.

– А какое для вас самое страшное испытание было – славой или нищетой?

– Одиночеством. Только неумные, недальновидные, бездарные люди могут чокнуться от славы, денег. А от одиночества можно. Это когда ты живешь, а тебя как бы нет. Ты стоишь, а тебя не видят. Ты кричишь, а никто на тебя внимания не обращает. Одновременно тебя предают, тебя презирают. Это очень тяжело пережить. Были близкие, были родные люди, которые меня бы пригрели и в обиду не дали. Но я им об этом не говорил, я им врал, что у меня все хорошо. А потом, когда стоишь на «дне» и кричишь наверх, то боишься собственного эха. Понимаете, в чем дело? Поэтому и не кричишь…

– Виктор Иванович, и последний вопрос. Чего не хватает для полного счастья?

– А я счастлив! По крайней мере в своем понимании счастья. У меня нет никаких «недо». Мне сегодня всего хватает – и славы, и денег, и любимой работы. А хватает мне потому, что я неизбалованный человек. И я хочу остаться неизбалованным. Я всегда интересно жил и совершенно искренне верю, что еще лет 100 проживу интересно. Так что движение лет моих пусть продолжается, счетчик-спидометр крутится-вертится. Вот в этом и есть мой аскетизм, моя мечтательность и моя любовь к жизни. Много ли я прошу? Быть нужным – больше мне не о чем мечтать.

При поиске потенциальных клиентов помните, что для каждого тура есть свой потребитель. Например, семье с маленькими детьми не подходит отдых в Индии, Австралии и других жарких странах. Точно так же, как и горнолыжные курорты имеют свои ограничения по возрасту и медицинским показаниям.

Чтобы туристам не пришлось согласовывать свое будущее путешествие с врачом и собирать рекомендации (или вовсе разрешения) для участия в туре, внимательно подходите к его подбору, точно и более полно учитывая потребности клиента и его пожелания по программе тура.

Мотивы путешествующих как неотъемлемая часть спроса подвергаются влиянию множества факторов, в том числе и не связанных непосредственно с туризмом. Одни факторы доминируют над другими, причем может изменяться как их соотношение, так и степень воздействия на принятие решения о грядущем отдыхе.

Причины, по которым человек либо вовсе никуда не выезжает, либо покидает свой город крайне редко, называются барьерами к путешествию. Для большинства людей такими барьерами являются:

Стоимость турпродукта. Ввиду того что денег не бывает слишком много, ваш клиент при составлении бюджета в первую очередь учитывает другие статьи расходов: купить посуду, оплатить ремонт холодильника или отправить ребенка на занятия с репетитором. Поэтому путешествие зачастую оказывается слишком дорогим удовольствием, а перед практичными особами встает вопрос еще и сомнительной полезности туризма.

Дефицит времени. Многие не решаются оставить работу, учебу или даже хобби ради путешествия.

Ограничения по здоровью. Слабое здоровье, физические недостатки или элементарная боязнь подхватить чужеземную инфекцию вынуждают человека отказаться от поездки.

Жизненный цикл семьи. Семейные пары, у которых есть маленькие дети, вряд ли решатся на путешествие из-за определенных обязанностей и огромного числа неудобств, связанных с переездом. Если же брать во внимание одиноких людей (холостых или вдовцов), то они, как правило, не любят путешествовать одни, без попутчика.

Дефицит интереса. Люди не интересуются другими странами, достопримечательностями или просто не знакомы с видами туристской деятельности и популярными направлениями.

Страх и безопасность. Покидая родную страну, турист неизбежно столкнется с чем-то новым. Достаточно один раз включить телевизор, чтобы увидеть пугающие каждого новости: войны, массовые беспорядки, революции и убийства. В Интернете – негативные отзывы и обманутые туроператорами люди. Наиболее существенным барьером к путешествиям являются терроризм и боязнь несчастных случаев (падение самолетов, тонущие корабли или разбивающиеся туристические автобусы).

Имея достаточно сильные мотивы, клиент сумеет преодолеть любые барьеры к путешествию. Конечно, этот фактор влияет на выбор как вида отдыха, так и туристского направления. На практике большая часть туристов с трудом преодолевает такие барьеры, как дефицит интереса, страх и безопасность .

Чтобы получить доступ к обширной базе потенциальных клиентов, попробуйте убедить сомневающихся в том, что за стенами их дома есть немало интереснейших уголков, достопримечательностей и исторических мест. Внутри каждого человека желание пребывать в безопасности борется со стремлением познать что-то новое. Да, дом – это крепость для живущего в нем, гарантирующая надежность и спокойствие. Однако вы можете предложить клиенту путешествие по хорошо знакомой местности в компании хорошо знакомых ему людей. Благодаря такому компромиссу угроза безопасности со стороны «terra incognita» будет предотвращена, а внутренний конфликт желаний разрешится.

«Мне часто приходится ездить в командировки – Рим, Париж, Токио, но удовольствия я от этих поездок я не получаю, – рассказывает 38-летняя Елена. – Каждый раз, собирая чемодан, я испытываю приступ паники, а в ночь перед отъездом не могу заснуть». Свой отпуск Елена проводит в Москве: «Мне нравится бродить по переулкам, ходить в гости к друзьям или в кино. Зачем же мне отправляться за тридевять земель, если у меня и здесь все под рукой – и отдых, и развлечения?» А у 25-летнего Николая вообще нет возможности куда-то уехать: «Стоит мне оказаться в другом районе, я словно пересекаю невидимую границу – и мне становится не по себе. Мне спокойно только в хорошо знакомых местах».

Когда у человека нет желания путешествовать, когда он неизменно предпочитает оставаться в своем привычном окружении, за этим могут скрываться психологические проблемы. Это не болезнь, как, например, авиафобия (боязнь полетов) или агорафобия (боязнь открытого пространства). Однако такое поведение причиняет серьезные неудобства и лишает многих удовольствий. В чем его причины?

Трудности с адаптацией

«Люди, которые не любят путешествовать, испытывают огромную потребность в чувстве безопасности», – говорит психоаналитик Наталья Кигай. Трудности с адаптацией могут быть следствием пережитого в детстве. Например, слишком ранней разлукой с матерью. Для того чтобы развиваться и взрослеть, ребенку необходимо чувствовать себя в безопасности, но он не может сам себе ее создать. И привыкает полагаться на внешние ориентиры, в том числе и на привычное место проживания, что помогает сохранить душевный покой.

Бывает, что и родители создают препятствия самостоятельности ребенка. «Строгое воспитание может подавить любопытство и создать стойкую бессознательную связь между исследовательской, познавательной деятельностью и тревогой, стыдом, чувством вины, – говорит Наталья Кигай. – Тогда при мысли о дальней поездке человек переживает смутную тревогу, которой находит много «рациональных» объяснений».

Марина, 41 год, страховой агент «За меня слишком долго боялись»

«Мне поездка на какой-нибудь заграничный курорт всегда представлялась так: насекомые, грязь, жара, плохое питание, другой язык… И зачем это нужно?! Но, слушая рассказы друзей, я с тоской думала, что неделю отпуска проведу на даче с мамой, а остальное время просижу дома. И тогда я записалась на курс телесно-ориентированной терапии. Я поняла, почему мне так трудно уезжать далеко. Единственная дочь, я росла без отца, мама всегда очень за меня боялась. Впервые она разрешила мне поехать на метро с друзьями, когда мне было 15 лет! Сейчас я осваиваю техники расслабления и надеюсь, что скоро смогу поехать на юг с друзьями – они меня давно зовут».

Что делать?

Разобраться в своих чувствах

«Любовь к уюту, постоянству и покою – сама по себе не болезнь, – говорит Наталья Кигай. – Проблема появляется, когда мы чувствуем, что нечто ограничивает нашу жизнь. Обычно в процессе психотерапии тревога снижается или проходит. Это не выглядит как нечто примечательное, осознается постепенно. В какой-то момент человек с удивлением замечает: «Будто всегда болело, а теперь не болит».

Подготовить первый шаг

Не нужно совершать насилия над собой, дождитесь момента, пока вы сможете попробовать сделать первый шаг. Начните путешествовать в компании с кем-то, у кого такой тревоги нет и с кем вам надежно и интересно.

Составить план путешествия

Так вы сможете знать заранее, где и что вы хотите делать и что посмотреть. Побольше узнайте об истории и культуре тех мест, куда едете. И позаботьтесь о хорошем роуминге.

Память прошлого

Собраться в дальний путь труднее тому, кто вырос среди людей замкнутых, настороженных к внешнему миру. Тревога перед путешествием может приходить не только из личного прошлого. «Источником может быть межпоколенческая травма, – подчеркивает Наталья Кигай, – такая как опыт беженства или ссылки, насильственного переселения или добровольной эмиграции. Или же опыт потери: ушедшие, убитые или пропавшие без вести предки». Еще один источник опасений – психологическая травма (например, несчастный случай), которую человек пережил во время путешествия и осознанно или нет боится повторить негативный опыт.

Нежелание взрослеть

Понятие «дом» с точки зрения психоанализа напрямую соотносится с образом материнского лона. Слово «родина» – однокоренное со словом «роды», к тому же вспомним выражение «родина-мать». «Язык подчеркивает ту связь, которая существует для нас между местом, где мы живем, и образом материнской защиты, – отмечает психоаналитик Паскаль Неве (Pascal Neveu). – Отказ уезжать далеко от своего дома означает желание оставаться в символическом материнском коконе или – в более широком смысле – в своей семейной ячейке». Домоседы стараются сохранить неизменную картину мира, отказывая себе в развитии. Однако, раз отважившись открыть неизведанное, они и в себе открывают что-то новое.

Тому, кто рядом

Если вы настоящий любитель путешествий, вам наверняка найдется что рассказать тому, кто никогда не бывал в полюбившихся вам местах. Слова серьезного и организованного человека наверняка вызовут у вашего собеседника доверие, а ваша любознательность может его вдохновить. Ваш пример и опыт, возможно, и в нем пробудят желание путешествовать. А это поможет ему увидеть те стороны самого себя, которые раньше он не замечал. Приехав в новое место, помогите ему взглянуть на все вокруг глазами ребенка. Отбросив стереотипы, продолжайте оценивать новые пейзажи, вкусы, звуки. Ему нравится? Не нравится? Так он узнает о себе много нового.

Кто-то, читая этот несколько сумбурный "опус", быть может (и даже наверняка), проворчит "гос-с-с-с-поди" и посоветует "сидеть на печи", а кто-то умудрено улыбнется, вспоминая свои поездки, и, возможно, тоже поделится впечатлениями, что было бы весьма интересно. О чем тут, казалось бы, размышлять? Cел и поехал; смотри, фотографируйся, купайся в море, ешь, одним словом - отдыхай. Да не тут-то было!

Проблема состоит в том, что я не получаю от путешествия того, чего жду. Помимо удовлетворения обыкновенного любопытства – посмотреть как там, в заморских странах, удовлетворить рудиментарную тягу к романтическим руинам и своими глазами увидеть то, о чем читала в юности (эти желания, кстати, проходит после второй поездки, когда выясняется, что, в сущности, все везде примерно одинаково, а любознательность объяснялась всего лишь незнанием жизни), хочется испытать, например, ощущение безбрежности мира, поймать то смутное предчувствие, когда кажется, что ты вот-вот поймешь что-то Главное, приблизишься к абсолютному обладанию Тайной (как это было в юности, когда казалось, что весь мир у твоих ног), в общем, как говорится, "воспарить". Ничего такого со мной, к сожалению, не происходит, и, видимо, уже не произойдет.

На то есть разные причины объективного, а равно и субъективного, свойства. К первым причинам, мешающим удовлетворить акмеистическую тоску по мировой культуре, я бы отнесла сотрудников туристических агентств, гидов и самих туристов.

По-видимому, в представлении агентов человек, обратившийся к ним - богатый инвалид, как минимум, второй группы (что не мешает ему работать круглые сутки), скудно питающийся и соблюдающий сухой закон! По их мнению, самое главное в поездке – отели с "богатой" инфраструктурой. И если вдруг, не дай Бог, ты заикаешься о "трех звездах" на тебя начинают смотреть как на неплатежеспособное, не умеющее красиво жить недоразумение. Мне встречались турагенты, которые могли заявить, что в Милане и Генуе, например, совершенно нечего смотреть, а в Хорватии отели похожи на бывшие дома отдыха бывшего ВЦСПС, а значит, и поездка туда лишена всякого смысла и т.п. Однако справедливости ради хочу заметить, что, вероятно, не все работники турбюро такие. Допуская столь объемлющие обобщения, я всего лишь пытаюсь "объективизировать" свой опыт. Будем считать, что мне просто не везло.

Теперь о групповых поездах. К преимуществам оных стоит отнести относительную дешевизну. Все. Ну, пожалуй, еще восполнение недостающего на чужбине общения с соотечественниками посредством употребления спиртных напитков (считается, что можно обойтись и без них – но все как-то не обходится). И то сказать, считать ли это плюсом, если на утро хочется умереть.

В группах ты обязан подчиняться мнению большинства. Вот, например, во время путешествия в Париж, после поездки в Версаль было запланировано посещение кладбища Сент-Женевьев-де-Буа. Экскурсовод, вероятно побывавшая там сто раз, задала резонный вопрос: "Ну, увидите вы могилу Нуриева, ну и что?" И в самом деле – что? Я вообще-то не большая любительница кладбищ, но вместо этого было предложено поехать в "великолепный" магазин с умеренными ценами и хорошим качеством товара. Этим магазином оказался "C&A", известный во всей Европе действительно невысокими ценами и соответствующим качеством. Впрочем, ничего плохого сказать не хочу – сами там отоварились, речь сейчас не об этом. Вопрос в пользу магазина решился простым голосованием. За кладбище проголосовали четыре человека: мы с мужем, и еще одна взрослая пара, которым нужно было непременно именно сегодня поставить заупокойную свечку в православном храме. Мой совет: если "волею судеб" Вы оказались в групповой поездке, отнеситесь к этому философски, расслабьтесь и наблюдайте за попутчиками. Это очень интересно, так как группа представляет собой слепок общества. Наверняка Вы найдете там остряка, компенсирующего шутками (иногда смешными) свой небольшой рост, утомленного разнообразием жизни скептика, интеллектуала с ярко выраженной активной жизненной позицией и т.д.

Гиды в групповых экскурсиях почему-то гораздо хуже, чем в индивидуальных (или они не так стараются). Они поражают простотой мысли, безыскусностью суждения и лапидарностью высказываний. Экскурсоводы весьма невысокого мнения об интеллекте отдыхающих за рубежом: "Вот здесь был публичный дом, там туалет, тут баня, а здесь вот просто фаллический символ изображен… А дальше вообще смотреть нет смысла, поскольку там то же самое – руины они и есть руины. Зато при выходе расположен прекрасный магазин ювелирных изделий уникальных по своей красоте, происхождению и ценам – дешевле вы не найдете во всей Италии" (дело было в Помпеях). Вот примерно так. Гораздо интереснее передвигаться из города в город самостоятельно, на поезде, купив билеты на вокзале. Во всяком случае, создается иллюзия "познания страны".

Квинтэссенцией всех анекдотических свойств встретившихся на моем пути гидов был экскурсовод в Тунисе – местный молодой, довольно симпатичный араб, говорящий по-русски. Звали его Ишам. Как известно, большое количество арабов обучалось в свое время в бывшем Советском Союзе в различных институтах. Не знаю как на счет профессиональных навыков, но говорить по-русски, материться, пить водку и спать с русскими женщинами они научились. Вернувшись на родину, новоиспеченные специалисты оказались невостребованными, потому как в Тунисе этой самой промышленности отродясь не бывало. А тут как раз и туристы из России и бывшего Союза ездить стали – вот тебе и рабочие места, а заодно и удовлетворение приобретенных на чужбине потребностей. Если бы он был просто сопровождающим, тогда другое дело, но он был гидом и за деньги, которые мы заплатили, можно заказать экскурсию по Эрмитажу самого Пиотровского. Ездили мы в Тунисе строго по тропам, проторенными туристами и одобренными соответствующим министерством и лично президентом Бен-Али (президентом его можно назвать с натяжкой, как, например, Туркмен-баши). Кульминацией этнического дивертисмента явилась поездка на три дня в Сахару, призванная продемонстрировать туристам страну во всей первозданности. Все сильно напоминало "потемкинские деревни", кроме, конечно, самой Сахары, самое начало которой нам все-таки удалось увидеть в строго отведенное для этого время и соответствующем месте. Мои небеспочвенные подозрения в искусственности увиденного подтвердились, когда некоторое время спустя в программе Д.Крылова я увидела знакомые места – маршрут со всеми "достопримечательностями" в точности повторял пройденный нами. Карета превратилась в тыкву.

Еще одним препятствием, которое мешает в полной мере насладиться радостями встреч с заморскими чудесами, являются туристы. Не сколько сами туристы, сколько их количество. Помню в Лувре перед "Моной Лизой" (находящейся за бронированным стеклом, что так же не способствует душевному трепету и всему тому, что полагается испытывать, глядя на шедевры) наблюдалось столпотворение как на транзитном вокзале летом в советское время. Есть на Земле места, где кажется, можно увидеть Время, сидящее у обочины, но несметные толпы туристов загораживают его!!! Ну что уж тут почувствуешь, кроме раздражения и досады. Однако, имея здравый смысл и чувство юмора можно справиться с этими "неудобствами", и обилие туристов и пр. - лишь хорошее объяснение собственной приземленности восприятия, отсутствия романтизма, неспособности к душевным порывам из-за черствости, заскорузлости мысли, возраста…. Вот тут мы подходим к самому главному.

Оказалось, что гораздо приятнее то, что происходит до и после поездки. Мне, например, доставляет большое удовольствие читать "путевые заметки" такие, как, "Гений места" Петра Вайля или рассказ о Греции Татьяны Толстой, предаваться воспоминаниям, узнавать знакомые места в читаемых книгах или просматриваемых фильмах (в основном, в книгах), сетуя на себя, что не почувствовала и не увидела то, что надо. Подтверждая тем самым известную сентенцию: воспоминания лучше самих переживаний. Как сказал любимый мной (но не всегда понятный – в силу внесистемности образования и крайней степени лени) Александр Генис: "Греки знали, что делали, когда назвали Мнемозину матерью муз. Память – это искусство, и облагороженная им реальность ярче, интереснее и элегантнее вульгарного оригинала". По следам воспоминаний и сахар слаще, и устрицы вкуснее, и улыбка Джоконды загадочнее.

Бывают конечно просветления, когда вдруг обрывается сердце: жуткие римские катакомбы, внутренняя громада собора святого Петра – показывающая ничтожность человека лучше, чем самые грандиозные соборы Готики, вмятина от средневековых телег в римской колонне, потайная дверца в Софийском соборе в Новгороде, шелковый песок Сахары, могила Поэта, холмы Тосканы под низкими грозовыми облаками… Но это всего лишь мгновения. Единственное исключение – Венеция. Здесь я даже позволю себе прервать ламентации и сказать, что уже сто раз сказано до меня только гораздо лучше. Венеция – это лучший город на Земле. При одном воспоминании дух захватывает и в груди становится тесно. Когда находишься там, краткие мгновения предчувствия другого мира становятся не такими уж краткими, все пропитано ароматом вечности. По количеству "видов" Венеция "впереди планеты всей" - с каждым шагом возникают новые, новые, новые…, и вот уже убираешь фотоаппарат, понимая всю бесплодность попыток запечатлеть сон. Понимая, что жить в этом городе почти невозможно (с красотой и застывшим временем – явный перебор), все равно хочется туда снова и снова, чтобы получше узнать, насколько возможно, это идеальное место на земле. Кстати, приезжающим в Венецию советую жить только на островах, а не идти на поводу у агентов и не селиться в современных отелях на материковой части, потому что они комфортнее (на островах тоже есть комфортные отели, но они очень дорогие). Мы жили в двух минутах ходьбы от площади Сан-Марко в палаццо конца 15 века. Комната была размером с сундук, к тому же обитая тканью, так что и запах был как в старом сундуке. Это обстоятельство ни на миг не омрачило пребывание в Городе.

Подведу итого. Есть категории людей, к которой, по-видимому, отношусь и я, для которых все плохо. Дорогая респектабельная гостиница навевает мысли о размеренной унылой жизни, крикливых американских пенсионерах в трусах и майках и групповых экскурсиях, каморка – вроде бы уже не девочка, Европа - все слишком прилизано и выхолощено, Восток – слишком навязчив в своей первозданности, и вообще как-то грязновато. В городе хочется к морю, на море лежание на пляже воспринимается как потеря драгоценных моментов жизни, которые можно было бы заполнить "экскурсиями". Активный отдых слишком утомителен, пассивный – скучен. Что тут скажешь?

Идеальной представляется ситуация: ездить куда-либо не когда у мужа есть возможность оставить работу на неделю, а у мамы приехать посидеть с детьми, и не в Турцию (потому что дешево), а в Италию, а когда - "сел и поехал". Например, в данный момент мне очень хочется посмотреть картины прерафаэлитов. Насколько мне известно, их нет в музеях Москвы, а к тому времени, когда я доберусь до Англии, если это вообще когда-нибудь произойдет …, ну и так далее. Когда в следующий раз мы куда-нибудь соберемся, то попытаемся все изменить. Прежде всего - ничего от поездки не ждать, ничего не планировать, предпринять лишь самые необходимые предварительные действия, как, например покупка билета и бронь только первой гостиницы (по Интернету), передвигаться когда, куда и на чем захотим. С музеями покончено, если только не смотреть что-нибудь конкретное (первым демонстрационным шагом на пути к новому взгляду на путешествия было непосещение, страшно сказать, галереи Уффицы во Флоренции). Жалко, что мы с мужем не водим машину, и я не знаю английского языка, равно как и всех других (способности к ним я лишена до такой степени, что приходится говорить об этом не как о недостатке, а как об интересном свойстве натуры, к тому же в семье это компенсируется способностью к языкам у моего мужа). Надеюсь, что такая поездка состоится, и это будет западное побережье Турции с Троей, Милетом, Эфесом, Галикарнасом и пр. Вдруг удастся "воспарить"?